Лишь первые две мили намеченного им пути проходили по шоссе, а дальнейший маршрут пролегал по гористому плато, которое простиралось вдоль берега океана от Дулита до Норфолка. Проследив по карте за перемещением пальца командира группы, Бизяев глубоко вздохнул:

– Понял. И опять без света? А если на этот раз не повезет и мы все-таки загремим в овраг?

– В каньон, – поправил друга Ворохов.

– Что?

– В Америке овраги называют каньонами, – чтобы успокоить не на шутку разволновавшегося Бизяева, издалека начал Ворохов. – Но каньоны здесь не отмечены. Смотри, – он вновь показал Бизяеву карту. – Значит, крутых склонов и отвесных обрывов у нас на пути будет немного.

– Как сказать, – Бизяев с сомнением покачал головой. – Ведь придется ехать по берегу, а берега здесь крутые.

– Данил, – Ворохов взглянул в глаза своему другу. – У нас нет другого пути. Только через прибрежное плато. Я нисколько не сомневаюсь, что на всех дорогах, ведущих к Норфолку, выставлены полицейские посты. Поэтому шоссе для нас закрыты. А вот маршрутом, проложенным для любителей горных сафари, можно попытаться проехать.

– Вот именно что попытаться, – вновь вздохнул Бизяев.

– В конце концов, если мы обнаружим, что не можем дальше ехать, то понесем снаряжение на себе, – ободряюще улыбнувшись, закончил разговор Ворохов.

Офицеры вернулись к машине. Бизяев вновь уселся за руль, а Ворохов вместе с картой забрался в кузов. Двигатель несколько раз кашлянул, но затем все-таки завелся, и Бизяев, выехав на шоссе, повел машину в сторону города. По пути пикап с российскими морскими офицерами обогнал пронесшийся на высокой скорости открытый кабриолет. В машине громко играла музыка, которую, удобно развалившись на сиденьях, слушали четверо молодых людей: два парня и две девушки. Бизяев угрюмо посмотрел вслед унесшимся вперед габаритным огням их автомобиля и недовольно поморщился.

Окружающий мир, представителями которого являлись эти ребята в роскошной машине, не принял двух российских боевых пловцов. Более того, мир остался враждебен. Он стремился отторгнуть их от себя. Для этого на всех дорогах от Дулита до Вашингтона были выставлены заслоны ФБР и посты дорожной полиции, объединенные одной целью – обнаружить, схватить и уничтожить чужаков, посмевших нарушить спокойствие их сытой жизни. И двое российских офицеров на чужой машине тоже ощущали себя чужими в этом мире. На фоне беззаботно веселящихся туристов подстерегающие «морских дьяволов» опасности воспринимались еще острее.

Когда габаритные огни умчавшегося по шоссе кабриолета растаяли вдали, Ворохов дважды хлопнул ладонью по крыше пикапа, чтобы привлечь внимание Бизяева, и, наклонившись к выбитому заднему стеклу, сказал:

– Приготовься свернуть с шоссе. Сейчас налево будет ответвление, нам нужно на него.

Через сотню метров Данил разглядел за полосой встречного движения каменистый съезд и свернул на примыкающую к шоссе дорогу. Оглянувшись назад, Ворохов подождал, когда ведущее к Дулиту шоссе скроется в ночном мраке, после чего приказал своему другу выключить фары пикапа и погасить все габаритные огни. Бизяев отключил освещение, и сейчас же машину накрыла ночная тьма. Каменистая дорога, по которой теперь ехал пикап, стала совершенно невидимой. И Бизяев, потеряв из вида накатанную колею, недовольно выругался сквозь зубы.

– Ты чего? – через проем выбитого заднего стекла обратился к нему Ворохов.

– Да ничего не вижу! – возмутился Данил.

– Все в порядке, едешь нормально, – поспешил успокоить Станислав своего друга. – Сбавь скорость. Сейчас глаза привыкнут к темноте.

Бизяев сбросил скорость и перешел на первую передачу. Скоро его глаза действительно привыкли к темноте, и он стал различать впереди колею, укатанную ранее проезжавшими автомобилями… Поначалу ровная и относительно прямая дорога постепенно пошла на подъем, все выше забираясь на плато. Колея стала не так отчетлива, а еще через полмили вообще исчезла. Бизяев остановил машину и, выйдя из нее, попытался найти дорогу. Потерянная колея отыскалась быстро, но лишь позади машины. Впереди дороги не было.

– Большинство автомобильных туристических маршрутов заканчивается здесь, у подножия плато, – объяснил Ворохов. – На вершину забираются лишь самые отчаянные.

– Неудивительно, – заметил Бизяев, посмотрев вверх на склон каменистого холма, возле которого остановил автомобиль. – Здесь очень крутой подъем. Чтобы преодолеть его, нужно как следует разогнаться, а затем въезжать на гору не снижая скорости. Это и днем-то опасно – запросто можно загреметь вниз, а уж ночью, в темноте, – тем более.

Не ответив ему, Ворохов достал электрический фонарь и, включив его, начал взбираться вверх по склону. Бизяев, стоя у подножия холма, смотрел на своего друга. Вскоре фигура Станислава растворилась в темноте, лишь пятно фонаря прыгало впереди. Триста метров подъема Ворохов преодолел за шесть минут. Добравшись до вершины плато, он несколько раз прошел вдоль края откоса, выбирая подходящий для въезда путь, после чего спустился обратно.

– Въехать можно, – уверенно сказал он. – Сложным будет только последний участок, примерно двадцать метров перед самой вершиной. Там придется двигаться вдоль склона. Серпантинному движению мешают валуны. Да! Еще будут два поворота. Их нужно не пропустить, но я просигналю тебе фонарем.

– Что ж, попробуем въехать, – глядя на склон плато, задумчиво произнес Данил.

Он вернулся к машине и уже собирался сесть за руль, но Ворохов его остановил:

– Постой, сначала нужно выгрузить снаряжение.

Станислав достал из кузова пикапа сумку с водолазным снаряжением, оба гидрокомбинезона и остановился, глядя на дыхательные аппараты. К нему подошел Данил и, заметив, куда обращен взгляд командира, сказал:

– Ты что? Акваланги весят по двадцать килограммов каждый, да еще сумка почти столько же. С таким грузом тебе физически не взобраться на вершину.

– Хорошо, я заберу с собой сумку, а гидрокомбинезоны и акваланги оставим в машине, – с сомнением в голосе произнес Ворохов. – Только их нужно перенести в кабину, чтобы они не вывалились при подъеме.

Офицеры перенесли дыхательные аппараты и гидрокостюмы в кабину пикапа. Данил предложил Станиславу поставить туда же и сумку с остальным снаряжением, но тот категорически отказался. Затем Ворохов, следуя намеченным для въезда маршрутом, поднялся по склону плато до первого поворота и осветил своим фонарем валун, перед которым нужно было повернуть. Тем временем Бизяев отъехал от подножия плато на сотню метров и, развернув машину, вдавил в пол педаль газа. Натужно воя, пикап рванулся вперед. Данил переключился на вторую передачу, и машина поехала еще быстрее.

Из-под колес летел песок и мелкие камни. Пикап на скорости миновал подножие плато и понесся вверх по склону. Освещенный валун стремительно приближался. Когда до переднего бампера осталось не более десяти метров, Ворохов просигналил фонарем. Бизяев вывернул руль. Промчавшись впритирку к валуну, пикап преодолел первый опасный поворот и устремился дальше по склону. Ворохов бросился вслед за машиной, чтобы указать Бизяеву место второго поворота. Но в этот момент надрывающийся двигатель пикапа внезапно заглох. Стараясь вновь завести машину, Данил поспешно повернул ключ зажигания, но было уже поздно. Задние колеса пикапа заскользили вниз. Бизяев вывернул руль, чтобы не допустить соскальзывания машины со склона. Пикап развернулся и встал поперек. Данил уже решил, что сумел остановить машину, но в этот момент почувствовал, что пикап накренился на правый бок, а левые колеса оторвались от земли.