— Ты на днях интересовался размерами корабля святого Павла, — сказал он. — Посмотри на середину площади.

Костас приподнялся, заглядывая через перила.

— Ты имеешь в виду обелиск?

— Император Калигула привез его из Египта, чтобы украсить середину цирка, на арене которого казнили Петра и Павла, — ответил Джек. — Двадцать пять метров высотой. Вес — не меньше двухсот тонн. Глядя на такое каменное изваяние, легко представить размер больших римских кораблей, перевозивших, например, зерно. Как корабль, на котором путешествовал святой Павел. Позже Клавдий затопил корабль, на котором доставили обелиск, в новом порту у Остии, наполнив его гидравлическим цементом, чтобы соорудить дамбу. Он там до сих пор. Я прочитал об этом в «Естественной истории» Плиния Старшего.

— Ах, наш старый приятель Плиний, — пробормотал Костас, разомлевший на солнце.

Джек окинул взглядом людей на крыше собора. Нет ли кого-нибудь подозрительного? После предупреждения в катакомбах он стал особенно бдительным. Возможно, незнакомец говорил правду. Не было никаких объективных причин полагать, что за ними следят. На крыше они в большей безопасности, чем в любом месте в городе. Слегка успокоившись, Джек вновь посмотрел через перила на площадь. С высоты птичьего полета она казалась еще великолепнее, уступая по грандиозности разве что памятнику языческого Рима. Внизу толпились люди. Казалось, будто перед ним созданный на компьютере эпизод голливудского фильма о Риме, каким его представляют сегодня, а не каким он был на самом деле. Стоит приглядеться получше, и окажется, что внизу не люди из плоти и крови, а картонные фигурки, простое дополнение к архитектуре, едва заметное и совершенно бесполезное.

Джек достал из кошелька бумажный конвертик с бронзовой монетой, принадлежавшей Клавдию, которую они нашли в Геркулануме. А потом поднял монету так, что она закрыла вид на площадь между колоннадами на крыше.

— О, моя находка! Ну ты даешь! Молодец! Никто бы никогда не увидел ее, если б ты не прихватил с собой. — Костас смотрел то на Джека, то на сестерций.

— Взял на время.

— А, ну да, конечно.

— Знаешь, я снова задумался о Клавдии, — сказал Джек. — Вся история создается отдельными личностями, а не процессами. Там, внизу, на площади реальные люди со своими желаниями, свободной волей, и они не зависят вот от этого! — Джек показал на купол собора Святого Петра и на огромные колонны, окружавшие площадь. — Где-то там, внизу, ходит человек, который может сотворить что-нибудь более великолепное, чем все это, вместе взятое. И есть человек, который может уничтожить это. Решения отдельных людей, их капризы и причуды делают историю. Причем некоторые при этом откровенно веселятся! Посмотри только, куда нас завел Клавдий!

— Я бы не назвал это весельем. — Костас перевернулся на живот. — Дохлые крысы, канализация, разложившиеся трупы, окаменевшая весталка, рыжеволосая королева, превратившаяся в привидение-плакальщицу. Продолжать списочек?

— Но ты же получил свое! Неразорвавшуюся бомбу.

— Это не считается. Мне не дали ее обезвредить.

Заиграл мобильный. Джек быстро вложил монету в бумажный конверт и вытащил телефон. Несколько минут Джек просто слушал, плотно прижав мобильный к уху, затем попрощался и, сунув телефон в карман, широко улыбнулся.

— Ну и?.. Опять ты так смотришь!

— Звонил Джереми. Следуя интуиции, он изучил все международные списки умерших, доступные в Интернете, обращая внимание на те страны, куда мог отправиться Эверет в 1912 году: Австралия, Канада, США. Собирайся. «Эмбраер» ММУ уже ждет нас. Тебе понравится наша следующая остановка.

— Ну хоть намекни!

— Когда ты в последний раз был в южной Калифорнии?

Джек проснулся, ударившись лбом об иллюминатор. Как же трясет «эмбраер»! В голове мелькали образы последних дней, удивительные открытия, монограмма Христа на останках затонувшего корабля, имя святого Павла, начертанное на глиняной плитке. Призрачная голова Анубиса, выглядывающего, подобно демону, из глубины тоннеля, манящего в таинственную комнату в Геркулануме. Темные закоулки, пещера Сивиллы, подземный лабиринт в Риме. Череп, покрытый синей вайдой, заглядывающий прямо в душу пустыми глазницами из могилы под Лондоном. Все эти тени, когда-то живые, призрачные сейчас. Разрозненные, но в то же время объединенные одним секретом. Образы, не дающие Джеку покоя, вспыхивающие в памяти вновь и вновь, будто он мчался по бесконечной окружной дороге под одними и теми же рекламными щитами. Он чувствовал себя Энеем в потустороннем мире. Жаль, Сивиллы не было рядом, чтобы вывести его обратно. Только злой дух, который тянул Джека вниз, когда тот пытался выйти на свет, заманивал в темный лабиринт его собственных фантазий. Смутное беспокойство терзало его. Уф! Джек наконец открыл глаза. Костас дремал, развалившись на соседнем сиденье. Видимо, кошмарный сон приснился из-за резкого повышения атмосферного давления, когда самолет начал снижаться. Джек высморкался, чтобы перестало закладывать уши. Гул двух двигателей «эмбраера» спугнул назойливые образы, которые, казалось, навсегда поселились в голове Джека, реальность заняла их место. Джек посмотрел в окно.

— Кошмары замучили?

Джереми, пересев на сиденье у прохода, закрыл потрепанную книгу, которую только что с упоением читал.

— У меня предчувствие. Эта поездка должна решить ход дальнейших событий. Если сегодня мы ничего не обнаружим, я не знаю, что дальше делать. — Усмехнувшись, Джек сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. — Криптография? — спросил он, глядя на книгу в руках Джереми.

— Увлекаюсь с детства. Сделал подборку всех немецких кодов, взломанных союзниками во время Первой мировой. Вот решил освежить в памяти. Читал об акростихах древних христиан. Представляешь, я вдруг недавно понял: в нашем деле лишних знаний не бывает!

— Да у тебя, похоже, врожденная склонность к археологии, — сказал Джек, почесывая подбородок. — Мария права. Наверное, пора передать тебе все дела — и на пенсию!

— Почему бы и нет… лет через двадцать, — с наигранной мечтательностью проговорил Джереми и улыбнулся Джеку. — К тому времени я научусь с ходу различать войска особого назначения, досконально разберусь в вертолетах, оружии и дайвинге, преодолею все свои страхи и, что самое главное, выясню, как приручить твоего многоуважаемого коллегу.

Джек расхохотался, когда Костас неожиданно громко захрапел во сне.

— Ну это тебе вряд ли удасться! Он всегда и везде сам себе хозяин.

— Ага. И еще одна проблема в том, что через двадцать лет не останется неразгаданных тайн!

— Не соглашусь. Прошлое для археологов — как Новый Свет для первых колонистов. Думаешь, вроде бы нет больше загадок, но стоит повернуть за угол, и на горизонте в лучах солнца покажется очередной Эльдорадо, за ним второй, третий… Величайшие тайны истории никогда не раскроются до конца. Вечно будут притягивать к себе, волновать новых искателей приключений.