— Хорошо.

— Наверняка вам интересно, откуда я вообще узнал об Эверете. На самом деле все просто. Он пытался наладить переписку с Жаном-Полем Гетти, основателем музея. Монахини, ухаживавшие за больным Эверетом перед смертью, нашли среди его личных вещей несколько чертежей, именной почтовый бланк Гетти и переправили их в музей. Я случайно натолкнулся на письмо, изучая историю создания музея. Помню, тогда решил, что оно как-то связано с приобретением антиквариата. Гетти обожал древние вещицы.

Открыв папку, Морган осторожно вытащил пачку пожелтевших от времени листов бумаги, испещренных мелким почерком. Слова, цифры… Затем разложил документы на столе перед собой, в том числе и страницу с нереализованным проектом аспидального строения.

— Эверет увлекался математикой, шахматами и кроссвордами. Смотрите, сколько здесь всего по этим темам! Я и в половине не разобрался. Перед тем как переехать в Америку, Эверет работал архитектором. Среди его бумаг я обнаружил недописанный манускрипт. Позже мне довелось аннотировать его для публикации. Эверет интересовался архитектурой древних церквей, первыми архитектурными сооружениями древних христиан.

— Потрясающе! Но зачем он пытался связаться с Гетти? — спросил Джек.

— У них, как ни странно, было много общего, — ответил Морган. — Гетти учился в Оксфорде, Эверет — в Кембридже. Гетти был страстным англофилом и с радостью бы пообщался с единомышленником из Калифорнии. Оба отказались от профессиональной карьеры. Гетти стал миллионером-филантропом, а Эверет — католиком-отшельником. Хотя, понятное дело, они жили в совершенно разных мирах, но письма Эверета подтверждают, что он чувствовал себя по жизни столь же независимым, как и Гетти. И тому есть вполне реальное объяснение.

— Продолжайте.

— Доподлинно известно, что до того, как разразилась Первая мировая война, Гетти побывал в Помпеях и Геркулануме, точнее говоря, на Вилле папирусов, и был сражен ее великолепием. Так появилась мысль построить виллу, где мы находимся сейчас. В конце тридцатых годов XX века Эверет узнал о необычном открытии в Геркулануме и захотел узнать, что думает об этом Гетти. Эверет стал буквально одержим новой находкой.

— Вы имеете в виду Дом двухсотлетия? — спросил Джек.

— Именно.

Джек повернулся к Костасу:

— Помнишь, я показывал его тебе в Геркулануме на прошлой неделе?

— Ага, еще одно белое пятно в истории, — уныло пробормотал Костас. — И в моей памяти тоже. Я был тогда в полусонном состоянии.

— Здание обнаружилось в 1938 году, спустя ровно двести лет с момента начала раскопок Геркуланума, и названо в честь этого юбилея, — объяснил Морган. — Раскопки тридцатых годов оказались чуть ли не самыми значимыми после раскопок XVIII века. По всей видимости, благодаря личной поддержке Муссолинии. Он тоже увлекался ценными объектами римского искусства. Церковь активно препятствовала проведению крупномасштабных раскопок, которые в итоге были практически заморожены.

— И я этому нисколько не удивлен! — воскликнул Костас.

— В одной из комнат Дома двухсотлетия — Христианской молельне — обнаружили крестообразное углубление, где ранее, вероятно, помещался деревянный крест. Ниже стоял шкафчик из дерева, похожий на алтарь. На стене соседнего дома начертано имя «Давид». Древнееврейские имена часто встречаются в Помпеях и Геркулануме. Однако они обычно писались на латыни. Иисуса считали потомком иудейского царя Давида. И многие ученые полагают, что древние христиане из соображений секретности называли Иисуса Давидом, прежде чем появилось греческое имя Мессии — Христос. — Морган замолчал, задумавшись. — Тогда было сделано много неоднозначных открытий. Учение до сих пор не могут прийти к единому мнению по поводу их толкования. Вполне возможно, что Геркуланум скрывает первые археологические свидетельства христианства.

— Дом двухсотлетия — всего в нескольких ярдах от Виллы папирусов, — еле слышно сказал Джек. — Интересно, знал ли Эверет, что побывал буквально в двух шагах от того места, где изначально хранилось его сокровище?

— Сокровище? — переспросил Морган. — Ничего не понимаю…

— Давайте вначале дослушаем ваш рассказ, — предложил Джек. — Вы можете еще что-нибудь добавить?

Морган достал из папки очередной документ.

— Неизвестно, ответил ли Гетти Эверету лично или знал ли вообще о его существовании. На именном почтовом бланке секретарь Гетти изложил уведомление о получении письма. Но я склонен считать, что именно Эверет еще больше распалил интерес Гетти к Геркулануму, который позже реализовался в строительстве калифорнийской виллы. После нескольких писем Эверет вновь канул в небытие. Сохранилась только одна его фотография. Вот копия, сделанная дочерью Эверета. Девушке удалось узнать, где отец жил в Америке, и даже встретиться с ним в 1955-м, за год до его смерти. Я нашел дочь Эверета в доме престарелых в Канаде, куда она эмигрировала из Англии.

Джек внимательно посмотрел на черно-белое крупнозернистое изображение, детали которого размылись. С копии фотографии на него смотрел пожилой хорошо одетый мужчина, опирающийся на костыли, но державшийся с достоинством. Лицо почти неразличимо. Старик стоял на фоне одноэтажного здания, обвитого плющом, в окружении буйной растительности.

— Фотография сделана у монастыря, прямо перед лачугой, в которой он прожил больше тридцати лет, — пояснил Морган. — Монахини заботились о нем, особенно когда болезнь подкосила Эверета. А Эверет занимался садом при монастыре, выполнял разные мелкие работы и исполнял григорианские гимны — в молодости пел в церковном хоре. В лачуге Эверет принимал бродяг, кормил, одевал их, занимался христианской благотворительностью.

— Как Мессия, — прошептал Костас.

— Не думаю, что он питал иллюзии на этот счет. Мессия, не Мессия, — сказал Морган. — Калифорнию тех лет лихорадило «Консервным рядом» и «Кварталом „Тортилья-Флэт“» Стейнбека, субкультурой маргиналов, с которыми любил общаться Эверет. Изгои, бомжи, люди, отказавшиеся от прежней жизни, от образования и воспитания, женщины и мужчины, похожие на него самого. — Морган замолчал. — Что вам известно о пелагианстве?

— Семья Эверета имела к этому течению непосредственное отношение. Его отец был одним из новых пелагиантов — викторианской тайной организации.

— Тогда многое становится понятно, — ответил Морган, напряжение как рукой сняло. — В одном из писем он раскрывает свои пелагианские убеждения, то о чем мечтал говорить открыто. Теперь мне ясно, куда сводить вас днем. Похоже, Эверет вел двойную жизнь. С одной стороны — глубоко религиозный католик-аскет, а с другой — радикально настроенный еретик, каких еще поискать нужно!

— Когда было написано это письмо? — спросил Джек.

— В конце Второй мировой войны. Эверет к тому времени серьезно болел, мысли его путались. По-видимому, это письмо стало последним.

— Теперь все ясно… По-моему, он никогда не снял бы маску при жизни. — Джек тяжело вздохнул. — Ну ладно. А что вы знаете о его предках?