преступном мире существует понятие «воровская честь»), я полагаю очевидным, что оно коренится глубже, чем любое «культурное предубеждение». Оно отражает внутренние устои личности.

Предать свои убеждения – значит ранить самооценку. Это диктует нам не культура, а сама реальность, или, если хотите, наша природа. Ранее на этих страницах я подчеркивал, что самооценка не нуждается ни в сравнениях, ни в соперничестве. Она не имеет ничего общего с попытками показать свое превосходство.

Один психолог с Гавайев спросил меня: «А разве вы не предлагаете людям возвыситься над другими?» Возвыситься – нет, исключительно сотрудничать. Но моему собеседнику, воспитанному в культурной парадигме, где на первом месте стоит не личность, а группа, было трудно понять это. Он знал одну ориентацию – на коллектив и общественные нужды.

«Когда крабов кладут в корзину, те, что наверху, всегда мешают выбраться остальным, – настаивал он. – Выделяться – это плохо». – «Во-первых, – отвечал я, – я не смотрю на человеческое общество как на корзину с крабами, а во-вторых, скажите, что происходит в вашем мире с талантливыми и способными детьми?» Он возразил, что, с точки зрения его понимания самооценки, очень хорошо и безопасно принадлежать к некой группе, быть частью сети отношений. А чем это отличается, поинтересовался я, от попытки поставить самооценку в зависимость от внешней любви и одобрения? Тогда он обвинил меня в фобии зависимости.

Если мы испытываем истинную потребность ощутить свою силу и достоинство, тогда нам требуется нечто большее, чем комфорт «принадлежности». Я не оспариваю ценность «отношений». Но если культура ставит их выше самостоятельности и аутентичности, то тем самым подталкивает личность к самоотчуждению. Иметь «связи» становится важнее, чем знать, кто ты есть, и быть тем, кто ты есть. Сторонник трибализма[63], возможно, станет утверждать, что быть «в группе» важнее всего, но это не дает ему права проводить знак равенства между своими понятиями и самооценкой. Пусть подобного рода награда зовется как-то иначе. В противном случае мы рискуем навечно оказаться пленниками Вавилонской башни.

Не все культурные традиции рассматривают счастье как обязательную норму жизни.

Когда я обсуждал эти вопросы с учительницей с Гавайев, которая старалась внедрить продвинутые принципы самооценки в школьную систему, та сказала: «Неважно, какими талантами и навыками вы обладаете, – у очень многих из нас серьезные проблемы с самооценкой. Мы ощущаем беспомощность и боимся, что нам никогда уже не справиться с ней. Наши дети деморализованы».

Из всего вышесказанного вытекает естественный вопрос: какое влияние оказывают разные культуры и культурные ценности на самооценку?

ВЛИЯНИЕ КУЛЬТУРЫ

Каждое общество обладает взаимосвязанным набором ценностей, верований и убеждений. Не всегда выраженные явно, они тем не менее являются составной частью человеческой среды обитания. Действительно, идеи, которые поддерживает и транслирует социум, труднее подвергнуть сомнению потому, что они включены в процесс, который по большей части работает в обход сознания.

В каждом из нас живет то, что можно назвать «культурным подсознательным» – набор неявных убеждений относительно природы, реальности, человеческих существ, отношений между мужчиной и женщиной, добра и зла, которые отражают знания, понятия и ценности своего времени и места. Я не имею в виду, что все представители отдельно взятой культуры мыслят по единому шаблону и свято верят в одно и то же, принимая общепринятые убеждения осознанно. Но даже великие новаторы, чьи открытия ниспровергали господствующие представления в одной сфере, могли быть конформистами в других сферах. Так, выдающийся мыслитель Аристотель во многих отношениях был типичным сыном своей эпохи. Никому не дано полностью избежать влияния социальной среды.

В качестве примера поговорим о женщинах, оставивших яркий след в истории человечества.

Постулат «Женщины второсортны» в любой его форме – часть «культурного бессознательного» любого известного нам социума.

Почти в любой части света и на протяжении всех минувших веков общество считало женщин злом для мужской половины человеческого рода и принуждало их самих считать себя таковым. Постулат «Женщины – второсортны» в любой его форме – часть «культурного бессознательного» любого известного нам социума. Как, впрочем, и «культурного сознательного». Статус женщины как существа второго сорта закреплен в религиозных традициях, будь то иудаизм, христианство, ислам или индуизм. Таким образом, враждебнее всего к женщинам относятся режимы, где доминирует религиозный фундаментализм, например Иран.

Христианство, и не только его фундаменталистские ветви, придерживалось (и часто до сих пор придерживается) мнения, что женщина должна относиться к мужчине так, как сам мужчина должен относиться к Богу. Согласно этому мнению, повиновение – главное достоинство женщины (конечно, после «чистоты»).

Однажды, работая с клиенткой, я допустил ошибку, соотнеся эту концепцию со средневековым христианством. Она пораженно взглянула на меня и печально сказала: «Шутите? То же самое говорил в прошлое воскресенье священник… а наутро в понедельник – мой муж». Узнав о нашем разговоре, муж немедленно велел ей прекратить курс психотерапии.

Постулат о «худшести», конечно же, не мотивирует в женщинах самооценку. Можно ли сомневаться в том, как трагично он повлиял на самоощущение большинства представительниц прекрасного пола? Даже у современных американских женщин, считающих себя глубоко эмансипированными, порой нетрудно заметить признаки пагубного влияния этих взглядов.

Одновременно с этим отношением к женщине глубоко укоренилась идея о мужских достоинствах, наносящая вред мужской самооценке.

В большинстве культур социум отождествляет личную состоятельность со способностью зарабатывать, быть «хорошим добытчиком». Провозглашая, что женщины «обязаны» повиноваться мужчинам, традиция утверждает и то, что мужчины, в свою очередь, «обязаны» обеспечивать своим «половинам» финансовую поддержку (и физическую защиту). Если женщина теряет работу и не может найти новую, ее женского достоинства это не умаляет. Мужчины же в подобной ситуации часто ощущают себя лишенными мужского достоинства. В трудные времена женщины не кончают жизнь самоубийством, если не могут найти работу; мужчины – очень часто, потому что их учили отождествлять самооценку с умением добывать деньги.

По мнению многих, связь самооценки с качествами добытчика имеет под собой рациональную основу. Разве самооценка не связана с умением адекватно реагировать на жизненные вызовы? Тогда умение заработать на жизнь действительно важно. Однако по этому поводу можно высказать как минимум два суждения.

Первое. Если человек не способен заработать на жизнь из-за собственного поведения и позиции (неосознанности, пассивности, безответственности), тогда эта неспособность действительно отражает его самооценку. Но если проблема вызвана факторами, неподвластными личному контролю, такими как экономический кризис, тогда неправильно обвинять только себя. Самооценка в действительности связана только с аспектами, открытыми для нашего волевого выбора.

Второе. Не будем забывать, что упор обычно делается не на способность зарабатывать как таковую, а на качество «хорошего добытчика». О мужчинах судят (и заставляют их судить о себе) по тому, насколько