но лишь один из аспектов терапии самооценки. Если клиент в жизни не проявляет достаточной критичности и честности по отношению к себе, то новые навыки не заглушат нужду в здоровом самоощущении. Если же клиент неразрывно слился со сверхкритичным голосом матери или отца (то есть материнского или отцовского эго), ощущение глубинной неадекватности и несостоятельности будет сосуществовать с высокими достижениями в реальности. Если клиент думает о компетенции и собственном достоинстве исключительно как о сумме приобретенных знаний и навыков и игнорирует более глубокие механизмы, обусловливающие возможности их приобретения, чувство неудовлетворенности будет сосуществовать с любым количеством обретенных способностей.

Определяя самоэффективность как уверенность в собственном умении разобраться с основными жизненными вызовами, мы увязываем этот компонент самооценки не со специфическими знаниями и навыками, но с нашей способностью думать, принимать решения, учиться и стойко противостоять трудностям. Эффективная терапия самооценки должна быть достаточно всеобъемлющей, чтобы охватывать проблемы не только компетенции, но и самоуважения: веры в то, что ты заслуживаешь любви, успеха и счастья.

Согласно другой традиции, самооценка – это «отраженное одобрение» значимых персон. Тогда, по логике, психотерапевт может заявить клиенту: «Вы должны научиться быть приятным другим людям». На деле, однако, мало кто прибегает к подобным заявлениям или обещает: «В курсе терапии вы научитесь манипулировать людьми столь искусно, чтобы у подавляющего большинства из них не оставалось другого выбора, кроме как полюбить вас, – вот тут ваша самооценка и повысится!»

И все же, если люди действительно верят, что самооценка – это «дар со стороны», почему мало кто говорит об этом вслух?

Полагаю, ответ состоит в том, что, как бы сильно человек ни руководствовался мнением других в теории, в глубине души он все равно подозревает, что главное и самое необходимое одобрение идет изнутри. В детстве мы зависим от окружающих, которые удовлетворяют большинство наших нужд. Одни дети менее зависимы, чем другие, но ни один ребенок не обладает самостоятельностью, доступной взрослому. С возрастом мы расширяем «область самообеспечения», включая самооценку. Если мы развиваемся правильно, то переносим источник одобрения с мира на себя; происходит сдвиг от внешнего к внутреннему. Но если человек не понимает природы и истоков самооценки взрослой личности, мысля в терминах «отраженного одобрения», то ставит себя в крайне невыгодное положение, когда нужно переходить от теории к практике.

Если мы развиваемся правильно, то переносим источник одобрения с мира на себя; происходит сдвиг от внешнего к внутреннему.

Некоторые психотерапевты отождествляют самооценку с самопринятием и трактуют, по сути, как данное от рождения право, к возникновению которого индивид не обязан прилагать никаких дополнительных усилий. Такой подход предлагает весьма ограниченное понимание самооценки и ее требований. При всей важности самопринятия клиент не получает ответа на вопрос, почему оно не снимает его потребности в чем-то большем – в стремлении к вершинам, пути к которым сокрыты, и никого нет рядом, чтобы указать дорогу.

По этим причинам я бы рекомендовал тем, кто ищет профессиональной помощи в повышении самооценки (весьма стоящее и захватывающее предприятие), задать своему потенциальному психотерапевту следующие вопросы:

1. Какой смысл вы вкладываете в понятие самооценки?

2. Как вы считаете, от чего зависит здоровая самооценка?

3. Что мы совместно предпримем, чтобы положительно воздействовать на мою самооценку?

4. Почему вы так считаете?

Любой истинный профессионал уважительно отнесется к таким вопросам.

17. Самооценка и культура

Чтобы глубже разобраться в предмете, которому посвящена эта книга, давайте взглянем на самооценку во взаимосвязи с культурой.

Начнем с того, что идея самооценки как таковая (не говоря уже об идеале) содержится далеко не во всех культурах мира. На Западе она возникла лишь недавно.

В Средние века эго, как мы его понимаем сегодня, почивало глубоким сном в недрах психики. Базовое мировоззрение носило групповой, а не индивидуальный характер. Каждый человек от рождения занимал строго определенное и неизменное место в социальной иерархии. За редчайшим исключением род занятий не выбирался, а определялся обстоятельствами рождения: крестьянин, ремесленник, рыцарь (или супруга рыцаря). Ощущение безопасности зависело не от личных достижений, а от восприятия себя винтиком «естественного порядка вещей», предопределенного Богом. Человек страдал от войн, голода и эпидемий, но ему все же были гарантированы определенные средства к существованию в зависимости от традиции. Конкуренция почти отсутствовала, равно как и экономическая (или иная) свобода. В подобных условиях самооценка (если она у кого-то и имелась) была скорее опасна для жизни и могла привести своего обладателя на дыбу и эшафот. Самоутверждение не ценилось, индивидуальность не понималась, самоответственность не воспринималась. Люди не имели понятия о правах человека или о современной концепции политических свобод; не могли себе представить стремление к инновациям как образ жизни; не понимали, как разум, интеллект и креативность связаны с выживанием. В том мире не было места самооценке (хотя это не значит, что она не существовала).

Наше понятие об индивиде – автономной самоопределяющейся сущности, способной мыслить независимо и нести ответственность за собственное существование, – обязано своим возникновением нескольким историческим эпохам: Ренессансу XV века, Реформации XVI века и Просвещению XVIII века, а также двум их порождениям – промышленной революции и капитализму. Самооценка в нашем сегодняшнем понимании уходит корнями в культуру индивидуализма постренессансного периода. Именно этой культуре мы (и все больше жителей других стран) обязаны рождением сегодняшних идеалов: свободе жениться по любви, вере в право добиваться счастья, надежде на то, что труд может стать не только средством к существованию, но и источником самовыражения и самореализации. Еще недавно эти ценности считались исконно западными, американскими, теперь же весь мир начинает отдавать им должное. Ведь они непосредственное отражение человеческих потребностей.

Самооценка как психологическая реалия жила в человеческом сознании за тысячи лет до своей материализации в виде конкретной идеи. И теперь, когда это случилось, перед нами стоит вызов – принять ее.

ПОТРЕБНОСТЬ В САМООЦЕНКЕ НЕ ЗАВИСИТ ОТ КУЛЬТУРЫ

Любое человеческое существо, неважно, в какой парадигме традиций и ценностей ему довелось расти, обязано предпринимать действия, чтобы удовлетворять и реализовать свои базовые потребности. Мы не всегда (и не всегда как само собой разумеющееся) считаем себя достойными принять такой вызов. И все же люди нуждаются в ощущении собственной компетентности (я называю это самоэффективностью), которое дарит защищенность. Без него наши реакции будут неадекватными. Мы не всегда (и не всегда как само собой разумеющееся) чувствуем себя достойными любви, уважения, счастья. И все же люди нуждаются в ощущении собственного достоинства (самоуважения). Это необходимо, чтобы должным образом позаботиться о себе, защитить свои законные интересы, ощутить радость от своих усилий и (если возможно) дать отпор тем, кто хочет