делало её счастливой. Она делала это не из чувства вины, долга или под внешним давлением. Она просто делилась с другими так, как это имело смысл для неё. Даже когда те, кому она предлагала пищу на улице, отказывались, она не чувствовала себя отвергнутой и не злилась, поскольку делала это не для того, чтобы её приняли или оценили.

Однажды о ней прознала местная газета, опубликовавшая её историю. Она вмиг превратилась в знаменитость локального масштаба. Общественность и даже учителя, с которыми она работала, начали посылать ей деньги, чтобы поддержать её дело. К их большому удивлению, она отправляла деньги обратно вместе с однострочной запиской, в которой говорилось: «Делайте свои сэндвичи, чёрт побери!».

Другой важный момент, который нужно знать о верности выбору: недостаточно сделать выбор один раз и забыть об этом. Для меня и моей жены Лианы процесс ухаживаний был непростым. Мы глубоко любили друг друга, но обладали противоположными темпераментами и оба в прошлом столкнулись с болью в семье и отношениях. Наконец мы достаточно проработали свои проблемы, чтобы решиться на брак, однако я по-прежнему волновался, смогу ли это сделать. Как можно в тридцать лет дать обещание, которое будет длиться, «пока смерть не разлучит нас»? В общем, я решил посоветоваться со своей любимой пожилой супружеской парой: Дэвидом и Мэри Макклелланд. Дэвид был главой кафедры психологии и общественных отношений в Гарварде, Мэри была художницей, и у них было шестеро детей. Их большой дом в Кембридже радушно принимал лидеров западной и восточной психологии. 1960–1970-е годы были захватывающим временем, и, часто бывая у Дэвида и Мэри, я также познакомился с Чогьямом Трунгпой, Дэном Гоулманом, Рам Дассом, Марком Эпштейном и другими людьми, которые, подобно мне, выступали рупорами движения за новое сознание.

Дэвид и Мэри были квакерами, и взаимное уважение было фундаментом их отношений. Даже во время споров они обращались друг к другу на «вы», так что все высказывания принимали тон вежливости, заботы и близости. Когда я спросил их, как можно принять брачный обет, который придётся хранить всю оставшуюся жизнь, то был удивлён ответом Дэвида: «Ты не принимаешь его на всю жизнь». Мэри пояснила: «Ты заново принимаешь его каждый день».

Томас Мертон однажды посоветовал молодому активисту: «Не становись зависимым от надежды на результаты… возможно, тебе придётся столкнуться с фактом, что твоя работа не будет иметь никакой внешней ценности или ты вообще не получишь результатов — либо получишь результаты, противоположные тем, которые ожидал. Чем больше ты привыкаешь к этой идее, тем больше сосредоточиваешься не на результатах, а на ценности, на правоте, на истине самой работы». Приводя свою ориентацию в соответствие с нашими высшими намерениями, мы прокладываем курс всего своего существования. В этом случае, каким бы тяжёлым ни было наше путешествие и с какими бы неудачами мы ни столкнулись, мы всё же знаем, куда идём.

Дорога в ад и намерения, основанные на заблуждении

Все мы слышали выражение «благими намерениями вымощена дорога в ад». Что, если наши благие намерения по глупости разрушат наши отношения или кому-то навредят? Это очень просто объяснить. Благие намерения могут быть смешаны с заблуждением. В этом случае результат включает определённое благо, однако связанные с намерением заблуждение и неведение также приносят страдание.

В одной знакомой мне семье родители с «добрыми христианскими намерениями» перестали общаться с дочерью, поскольку она сознательно родила ребёнка — их внука — вне брака. К несчастью, намерения родителей больше соответствовали строгим наказаниям, обещанным в Ветхом завете, нежели систематической любови Иисуса к отверженным, грешникам и нищим. Их «добрые» намерения содержали в себе заблуждения в отношении любви, гнев и эгоистическое цепляния за контроль над дочерью. Возникшее в результате страдание растянулось на много лет.

Несколько моих друзей принимали участие в успешной кампании за деинституционализацию психиатрических пациентов, начатой в 1970-е годы. В результате их судебных исков суды вынесли постановление о закрытии множества ужасных государственных лечебниц того времени. Представители государства пообещали, что те же деньги будут доступны для непрерывной поддержи пациентов, ставших частью сообщества. Однако всё получилось иначе. Сострадательное намерение закрыть психиатрические лечебницы не всегда сопровождалось одинаково мощным пониманием того, сколько времени и труда потребуется для создания альтернативных структур поддержки. Часто выпущенные из больницы пациенты оказывались в тюрьме или на улицах, без дома и людей, которые могли бы о них позаботиться.

В худших случаях хорошие намерения могут быть смешаны с глубоким заблуждением. И Сталин, и Мао Цзэдун заявляли о своих благих намерениях, пытаясь устранить остатки эксплуатации, оставшиеся от их могущественных предшественников, и повысить благополучие масс. Однако их намерения, смешанные с заблуждением, привели к голодной смерти и убийствам миллионов людей. Чтобы быть мудрыми, мы должны исследовать свои намерения и убедиться, что они свободны от заблуждений. Цель не оправдывает средства. Если наши действия приносят кому-то вред, даже на службе у какого-то «блага», можно с большой уверенностью сказать, что они связаны с заблуждением. Если наши действия исходят не из доброго сердца, любящей отваги и сострадания, они сопряжены с заблуждением. Если они основаны на различии между «нами» и «ими», они происходят из заблуждения. Наши намерения принесут пользу лишь в той степени, в которой мы действуем, опираясь на мудрость нераздельности и понимание того, что мы все связаны друг с другом.

Поддержка наших намерений

Даже самые мудрые из наших намерений нуждаются в поддержке. Будучи социальными существами, мы постоянно подвергаемся влиянию окружающих нас людей. В монастыре наши намерения снова и снова подкреплялись повторением обетов. Буддийская психология помогает нам извлечь пользу из такого подкрепления. Она делает это в том числе благодаря тому, что проводит различие между двумя формами ответа: с побуждением и без побуждения.

Предположим, что мы решили попробовать на рынке незнакомый фрукт, такой как черимойя или рамбутан. Нас сопровождает подруга, которая говорит: «О, рамбутан! Это самый вкусный тропический фрукт в мире. Тебе он точно понравится». Она с нетерпением ждёт, пока мы откусываем несколько первых кусочков. В силу её побуждения мы будем настроены на то, что фрукт нам понравится. Даже если мы привыкли с настороженностью относиться к незнакомой еде, её энтузиазм может перечеркнуть нашу обусловленность. Существует также внутреннее побуждение, работающее схожим образом. Возможно, мы только что сели на диету с низким содержанием углеводов, отказавшись от крахмала и сахаров, и пытаемся придерживаться её. Затем мы видим предложенный для дегустации рамбутан и хотим попробовать его. Однако в процессе мы вспоминаем, что фрукты не вписываются в наше обещание придерживаться диеты без сахаров. Таким образом, наш ответ побуждается колебанием и отвращением, и, скорее всего, фрукт покажется нам невкусным.