– Кто?

– Частный детектив. Во всяком случае, он за такового себя выдает в Айдахо. Он питается падалью. Как все частные детективы. Забудь все, что ты видела в кино или читала в книгах. Они – наемные подонки.

– Кто их нанимает?

Гектор пожал плечами, он не готов был сказать, что это была Мэри.

– Этого я еще не выяснил, хотя и старался. – Вместо доказательства, он показал ей руку, все еще в болячках после избиения Криди. – Этого козла зовут Гарри Джордан.

Наверное, давление у Ханны сразу подскочило, в ушах раздался звон, перед глазами замелькали пятна. Господи, что же я наделала? Может быть, Гектор уже знает, что она нанимала этого Джордана проследить за ним и молчит по доброте сердечной? Если так, тогда все кончено… впереди одиночество. Разве он сможет когда-нибудь ее простить?

Гектор обеспокоенно присмотрелся к ней:

– Эй, детка, ты в порядке? Может быть, позвать доктора?

Ханна отрицательно покачала головой. У нее даже заболел живот от мыслей, насколько ее идиотский поступок навредил ее отношениям с этим мужчиной.

– Ничего, слегка голова закружилась. Пройдет, – сказала она.

Она так прикусила язык, что стало больно. Господи, какая же она идиотка! Ведь Джордан был единственным частным детективом, упомянутым в «Желтых страницах». А она взяла и наняла урода, которого уже кто-то нанял, чтобы следить за ней и Ричардом. Сделку они заключали по телефону, и платила она через почту.

Блеск да и только.

Если бы она с ним встретилась…

Джордан наверняка вдоволь над ней посмеялся. Что же, она оборвет эти отношения немедленно. Никогда не будет звонить Джордану, никаких контактов. Может быть, позднее, если есть какое-нибудь законодательство, регулирующее действия частных детективов, она подаст иск и пожалуется на отсутствие у Джордана этики.

Она скроет то, что натворила, от Гектора. Есть шанс, что он не узнает, что она тоже нанимала Джордана. Если же узнает, а потом выяснит, что она поручила ему следить и за ним тоже, не только за Ричардом? Тогда катастрофа.

Полиция также требовала разъяснений насчет «имущества» Полсона.

Первая жена покойного мистера Полсона умерла, а вторая и третья миссис Полсон снова вышли замуж. Получалось, что наследство должно было быть поделено, если окажется, что есть что делить, между Ханной и Бриджит и сыном Ричарда от одного из браков.

Разумеется, если Ричард не лишил своего тезку наследства в каком-нибудь завещании, которое еще предстояло найти, если оно вообще существовало.

Поначалу перспективы были весьма туманными: Ричард не оставил никаких распоряжений насчет своих похорон, не покупал участок для захоронения, а его другие, бывшие жены не проявили никакого интереса к тому, что Ханна собирается делать с телом Ричарда Полсона.

В течение следующих двух недель Ханна дважды разговаривала по телефону с Мэри. В первом случае пожилая вдова позвонила, чтобы выразить свое соболезнование Ханне; во второй раз она предложила Ханне два билета на самолет и спальню в Кетчуме, где Ханна сможет работать над авторизованной биографией Мэри.

Гектор снова попытался отговорить ее от написания этой книги, но Ханна уперлась рогом. Тогда Гектор сказал:

– Если ты собираешься впутаться в этот чертов проект, тебе понадобится человек, который мог бы присмотреть за тобой. В смысле, пока все остальные темные пятна не будут ликвидированы.

Тринадцать дней спустя Ханна заканчивала необходимую бумажную волокиту, связанную со смертью Ричарда Полсона. Она договорилась о покупке участка на кладбище в Кетчуме, причем заплатила значительно дороже, чем такой участок стоил в 1961 году, – двадцать пять долларов. Ричарда должны были кремировать и похоронить на маленьком участке в нескольких десятках ярдов от того места, где покоится Папа.

Поскольку захоронить пришлось только урну, похороны обошлись дешево. Могилу для профессора выкопали рабочие, копавшие ямы под столбы.

Ханну удивляла ее привязанность к дочери, с которой она без конца возилась и неохотно выпускала из рук; только когда Бриджит спала, она могла поработать над своими рассказами и снова потихоньку начать заниматься спортивными упражнениями, что регулярно делала до беременности.

Ханна иногда настолько физически выматывалась, что спала крепко и изредка видела во сне Ричарда и какой-то водоем. Она сильно похудела: прощай распухшие пальцы и отекшие лодыжки, тошнота по утрам, боль в спине, перегруженные почки, безобразные платья, эластичные пояса и некрасивые бюстгальтеры.

И она все никак не могла отделаться от мысли о Папе и его смерти, о возможности внести свою лепту в легенду о нем и его литературное наследство, написав книгу, которая позволила бы миру по-иному взглянуть на Хемингуэя.

Она вспоминала, что говорил Ричард, когда пытался выступить против Мэри, а также вещи, которые выуживала у Гектора, когда он забывал следить за собой.

Постепенно она мысленно воссоздала картину преступления.

Прихожая, усыпанная мозгами, зубами, осколками костей в пороховой гари и залитая кровью величайшего писателя Америки.

Но практически никакого расследования.

Закрытые отчеты патологоанатома.

Никаких парафиновых тестов на старых пальцах Мэри.

Мэри одна в дома во время выстрела.

Останки, помимо самого тела, были поспешно убраны друзьями и сожжены. Ликвидация всех улик, связанных со смертью, была настолько быстрой, что сестра Папы, Санни, удивлялась, что не осталось абсолютно никаких следов кровавой сцены в фойе, которая произошла всего за несколько часов до ее приезда.

Ружье было уничтожено, так и не став трагическим экспонатом.

Эта женщина и этот безумный старик наедине в бетонном бункере.

Когда ливень перешел в моросящий дождь, Ханна позвонила Мэри.

Пожилая женщина спросила:

– И когда же ты собираешься приехать?

– Скоро, – ответила Ханна. – Я выезжаю завтра.

(Хемингуэй) серьезно болен, как физически, так и психически, и врачи даже подумывали применить электрошоковую терапию.

Конфиденциальный доклад Дж Эдгару Гуверу

Антидепрессанты не подействовали. Пришлось надеть на Хемингуэя смирительную рубашку. Он пытался освободиться, кричал на Мэри:

– Увези меня отсюда. Пожалуйста, пожалуйста. Ты должна забрать меня отсюда! Не позволяй им делать это со мной!

Доктор сказал:

– Наверное, вам будет лучше выйти, миссис Хемингуэй.

– Нет, – прорычал Хемингуэй. – Это мое решение. Моя жизнь. Мэри, не позволяй им делать это со мной. Это меня уничтожит! – Хемингуэй переводил дикий взгляд с доктора на жену. – Пикл, пожалуйста, забери меня отсюда.