обернулся к ней. — А что ещё я должен был подумать, если накануне мы поругались, потом переспали на эмоциях, после чего ты свалила и пропала на два дня, а нашёл я тебя уже в обнимку с моим братом, радостно улыбающуюся всем вокруг? Что бы ты сама подумала на моём месте? Ты из-за какой-то Оленьки раздула скандал, хотя я с ней даже не переглядывался особо, не говоря уже о чём-то большем или грёбанной помолвке! Конечно, я психанул и наговорил тебе всё то, что наговорил. А ещё спрашивал, что за херня такая происходит, на что ты вместо нормального ответа нагородила ещё большей херни и хлопнула дверью перед моим носом. Как я при этом всём должен был понять, что мой брат тебя принудил выйти за него? Уж прости, что я мысли читать не умею, а высказалась ты тогда весьма прозрачно!

— Ты первый вынес нам вердикт. Сам сделал все выводы. Поверил бы мне, скажи я иначе? — всплеснула руками. — Нет, Ярослав, не поверил бы! Да и какой смысл вообще это всё сейчас заново обсуждать? Одно и то же! Это всё равно уже ничего не изменит. Не нужна мне никакая твоя помощь, понял? Мне от вас двоих ничего не нужно! Это только вы двое постоянно что-то от меня требуете! А я хочу, чтоб вы просто оба оставили меня в покое, ясно тебе?! Я и без вас двоих со своей жизнью прекрасно справлюсь! — заявила категорично, опять отворачиваясь.

Не сказать, что она не права. Возможно, я бы действительно не поверил, но и игнорировать бы не стал, трижды сперва всё проверил, с братом переговорил сразу, а не доводил всё до подобного исхода.

— Я вижу, как ты справляешься, — съязвил зло, тоже отворачиваясь, глядя в боковое стекло, попутно вспоминая её полуголую, сидящую на коленях Игната в одном пиджаке. — И как? Понравилось? Стоять на коленях перед моим братом.

Воцарившаяся за моими вопросами пауза длилась лишь миг, но словно целую грёбанную вечность, за которую я успел сто раз проклясть себя за свой длинный язык и вновь представить её, стонущую под моим братом со всеми вытекающими.

— А знаешь, да! Куда лучше, чем с тобой. Я потому именно его и выбрала! Не тебя! Вот и весь громадный долбанный секрет нашего тупого сериала! — выкрикнула Василиса по итогу.

Одним словом, довела!

Нет, не сказал я ей ничего. Просто молча опять завёл двигатель, возобновляя наш путь. Только уже не в ту сторону, какую собирался изначально. Свернул в ближайший поворот, ведущий в какую-то мелкую деревню.

— Ты что делаешь? Мы разве не собирались к врачу в город? Эта дорога не туда ведёт, — напряглась Василиса.

Промолчал, продолжив направлять машину дальше по ухабам.

— Ярослав, — развернулась ко мне девушка.

Опять проигнорировал, свернув к ближайшей линии посадок деревьев. Остановился лишь когда мы оказались достаточно далеко от основной трассы. Тогда же вышел из машины, но только чтобы пересесть на заднее сидение, к Василисе.

— Что ты?..

Не дал ей закончить. Всё то, что я старательно сдерживал все эти дни вырвалось на волю, сметая из разума любой намёк на адекватность. Впился в манящие губы с такой алчностью, что во рту почти сразу привкус крови разлился.

Похер!

Её сопротивление — туда же.

Тем более, его и нет так такового. Лёгкий намёк наравне с биением маленьких кулачков по моим плечам, что прекратилось почти сразу, как только я перетащил куколку на себя, позволив в полной мере прочувствовать мою твёрдость в штанах. Хотя она и тогда предприняла попытку воззвать к моему разуму.

— Ярослав…

— Похрен, — отозвался, продолжая терзать мягкие губы. — Хочу тебя. Прямо сейчас.

Плевать на всё остальное. Лишь бы уже наконец оказаться в ней. Едва нашёл в себе терпения раздеть её, а не разорвать всю эту её нелепую одёжку в клочья, как какой-нибудь зверь.

— Нет. Нельзя. Нам нельзя, Ярослав, — попыталась протестовать она вновь, пока я задирал на ней алое платье.

Нельзя. Знаю. И даже нашёл в себе силы тормознуть себя. Но только на мгновение. Что смотрел в зелёные глаза, полные страха, отчаяния и желания. Эмоции настолько яркие и легко читаемые, совершенно недостойные её, что я всё-таки сорвался.

— Можно. Со мной всё можно.

Впился обратно в её губы. Жадно. Алчно. Как в последний раз. Всё казалось, ещё немного, и она исчезнет из моих рук. Пропадёт, как утреннее видение из сна. Нет. Не позволю. Не теперь. Не тогда, когда я точно знал, что ей это надо не меньше моего. А то и больше. Ведь и мгновения не прошло, а она уже тоже отвечала мне не менее жадно и алчно. Хрупкие пальчики, что прежде пытались оттолкнуть, скользнули по моему затылку, притягивая к себе ближе, оставили лёгкие царапины, от которых вдоль позвоночника с силой била молния, отдаваясь в паху.

Нахрен всё!

И платье, и чулки, и трусики эти её блядские кружевные.

Гори оно всё синим пламенем. Пусть только она снова и снова выгибается мне навстречу. Царапает своими ноготочками уже не только мой затылок, но и плечи, пока я вколачиваюсь в неё на грани безумия. Наверное, слишком грубо и глубоко, но иначе не получается. Я же, блядь, чуть с ума не сошёл за все те дни, что не видел её, не чувствовал, не слышал. И сейчас, когда она снова рядом, я не собирался тормозить. Мало. Мне чертовски мало одного раза. Её. Надо больше. Желание продолжало бурлить в крови и становилось только сильнее.

Не женщина — ведьма!

Молочная кожа, упругая грудь, плоский животик…

Пока ещё плоский. И осознание того, что в ней живёт ещё одна жизнь, наша с ней общая, окончательно гасит во мне всю адекватность.

Хочу её себе. Навсегда. Только её одну. И плевать на последствия. Даже если мне придётся сдохнуть в борьбе за неё. Не отдам. Она моя. Только моя. Совершенная. Та, кто так призывно продолжает выгибаться для меня, пока её бархатные стенки мягко сжимают мой член. Веду пальцами по её губам и едва не кончаю, когда она обхватывает их, вбирая полностью в свой ротик. Из меня будто одним невидимым ударом воздух вышибает, настолько охрененным это выглядит в её исполнении.

— Что же ты делаешь со мной?..

Позабыв обо всём на свете, срываюсь в бешеный темп. Больше не торможу ни на миг, вгоняя свой член в её нежное податливое тело снова и снова, чувствуя, как стенки её влагалища сжимаются всё интенсивней на пике удовольствия, и просто улетаю,