class="p1">Вся моя злость на одного будущего придушенного кастрата испарилась в одночасье. Стыдно стало. Вот и развела руками, виновато улыбнувшись.

— Выбесил, — сказала, как есть. — Сильно выбесил.

Женщина покачала головой в видимом неодобрении.

— Доиграетесь вы с ним такими темпами скоро, — отозвалась следом куда теплее, принимаясь оттирать зелёнку с моей кожи, предварительно замазав надпись дополнительным слоем зелёнки, чтобы та стала нечитабельной.

А у меня на душе снова становилось паршивее некуда…

— Всё, что могли сделать, уже сделали. Хуже некуда, — обронила я едва ли внятно, уставившись себе под ноги, стойко терпя как зудит и жжёт кожу.

Сперва от нашатыря, потом — лимонного сока, а продолжило мои страдания средство для снятия макияжа. К концу двухчасовой процедуры моя кожа всё же приобрела прежний оттенок. А вот волосы спасти не удалось. Они продолжали радовать изумрудно-голубыми разводами.

— Знаешь, я тут подумала, — протянула задумчиво Лидия Михайловна. — Может, лучше докрасим? Скажешь, решила сменить имидж. Цвет тебе идёт, — предложила, перебирая отдельные пряди моих волос.

— Зелёнкой докрасим? — усмехнулась я невесело.

До начала фотосессии оставалось не так уж и много времени.

— Ну, а чем ещё? Не пойдёшь же ты… такая? — указала на пятнами окрашенный локон. — Потом всё равно смоется всё, пусть и не сразу.

— Действительно, — улыбнулась я ей. — Спасибо вам. За помощь, — поблагодарила следом.

— Да ерунда, — отмахнулась она от моей благодарности. — Лезь лучше в душ. Будем тебя преображать. Только полотенце на плечи накинь, чтоб снова не пришлось оттирать кожу, — и сама же первая потянулась к обозначенному, сложив махровую ткань пополам.

Согласно кивнула и без лишних пререканий сделала, как велено. А в течении последующего получаса женщина втирала испорченный шампунь мне в волосы, распределяя его по всей длине. В итоге получилось и правда красиво. Изумрудный цвет стал насыщенней, отливая на свету голубым.

— По-моему, здорово, — тоже залюбовалась Лидия Михайловна. — Как говорится, всё, что не делается, всё к лучшему. Правда, заготовленное платье к новому образу не подойдёт, — бросила хмурый взгляд на обозначенное.

Я сама как раз о том же самом подумала. Вот и не стала расстраиваться в очередной раз. Тем более, что уже прикинула, как поступить. Так сказать, если уж мстить за полученную ответку, так по полной.

Если думал, что я раскаюсь, не на ту нарвался!

— Ничего. Это не проблема, — сместила внимание от приготовленного с вечера розового платья в гардеробной.

С того момента, как меня разместили на вилле, Орлов-старший назаказывал для меня всего и больше. Особенно белья. Там был такой ассортимент, что впору свой собственный магазин открывать. Вот и не составило особого труда подобрать комплект поразвратнее, а к нему — пояс и чулки, сочетающиеся с туфлями на высоченной шпильке. Ярослав мне утро испортил — я ему весь день испорчу. Если повезёт, то даже не один. Пусть вместе со своей Оленькой и остальными девицами полюбуются.

— А можно мне какой-нибудь пиджак Игната?

Месть же!

Меня вновь одарили внимательным взглядом, но по итогу согласно кивнули и отправились выполнять просьбу.

— Надеюсь, вы разберётесь между собой без серьёзных последствий для всех нас, — бросила напоследок Лидия Михайловна, отдав мне чёрный пиджак, прежде чем окончательно удалиться из спальни.

Мне же осталось всего ничего: несколько завершающих штрихов с причёской и макияжем поярче.

Управилась минут за десять. Пиджак не надела, но накинула на плечо, чтоб скорее подчёркивало, нежели прикрывало, если что и маскировало действительно, так место надписи на моей спине. И я даже почти не опоздала к назначенному для фотографа и журналистов времени.

Те, к слову, мой внешний вид оценили самыми первыми.

Вся съёмочная группа застыла с приоткрытыми ртами. Фотограф и вовсе присвистнул, обрадовавшись тому, что будет явно не скучно. А вот Игнат заметно напрягся, не ожидав от меня ничего подобного. Но комментировать не стал. Разве что узел галстука расслабил, стащив с себя другой свой пиджак, отдав проходящей мимо служащей. Той самой, что видела изначальную версию меня этим утром. Заметив изменения, она одобрительно улыбнулась, после чего поспешно скрылась. Я же, как ни в чём не бывало поравнялась со своим женихом, аккуратно присев на спинку кресла, в котором он сидел.

— Доброе утро, — проворковала ему намеренно ласково, склонившись ближе.

Не столько для него сказала, сколько для единственного, кто никак не отреагировал. Ярослав на удивление не свалил из поместья, как обычно, сидел поодаль на высоком табурете и с совершенно бесстрастным видом рассматривал нас с Игнатом. Лишь в глазах цвета индиго — стужа. Которая опалила хуже огня, стоило ему только сосредоточить внимание на моём одеянии.

Это всё видимо из-за Оленьки!

Которая тоже крутилась неподёлку…

В смысле, из-за неё он остался.

Ведь так?

Вряд ли могла быть ещё какая-то другая причина.

— Милый наряд, — заметил он через некоторое время. — Цвет волос тоже ничего, кстати. Мне нравится. Дивный оттенок. Тебе бы ещё хвостик цвета морской волны с переливами, и истинно русалка, — ухмыльнулся. — А вот пиджак явно лишний, — добавил скучающим тоном.

И вот уж чего не ожидала, так того, что после высказывания на моё бедро ляжет мужская ладонь, придвинув к себе в собственническом жесте. Как придвинула, так и осталась покоиться обманчиво расслабленно, обжигая обнажённый участок моей кожи своим тяжёлым жаром. Когда я упивалась возможным будущим, в котором Ярослав изойдёт ядом за то, что его воспитательная пакость не удалась, а я всё равно выгляжу на развороте журнала как надо, я как-то не особо учитывала в этом уравнении участие старшего брата.

Но что уж теперь…

Сама виновата.

А раз так:

— Пиджак — не одеяние. Символ принадлежности, — не согласилась я с Ярославом.

На губах Орлова-старшего расплылась одобрительная ухмылка. Пальцы на моём бедре сжались чуть сильнее. Пришлось очень постараться, чтоб удержать маску тошнотворной доброжелательности на своём лице. Хорошо, что долго стараться не пришлось.

— Начинаем! — скомандовал журналистам Игнат.

Те, словно только этого и ждали. Вспышки камеры последовали одна за другой. Наряду с ним менялись и позы. То слегка игривые, то излишне откровенные. Я принимала каждую, глядя в синие глаза, как если бы не в них смотрела. В глаза цвета индиго. Наверное, именно поэтому получалось столь легко и убедительно играть влюблённую дурочку, несмотря на то, как снова и снова сжималось моё сердце вместе с всплывающими воспоминаниями кануна прошедшей ночи. При дневном свете и куче свидетелей это было не так уж сложно. Безопасно. До тех пор, пока мне и в самом деле не пришлось смотреть в глаза Ярослава, когда фотограф решил, что будет полезно сделать кадры всей семьи. Вот тут я пиджак