немцев вне закона, так что «организовать» лекарства в оставшейся под немцами части Польши не представлялось возможным. Постоянные убийства, хроническое пьянство, изнасилования и беспорядочные половые связи негативно сказывались на здоровье и моральном духе личного состава УПА. Украинский историк Марта Гавришко в своей статье «Запрещенная любовь», основанной на свидетельствах жен и подруг боевиков УПА, утверждает следующее. Официально в ОУН – УПА насаждались пуританские нравы.

Рядовой боевик перед женитьбой должен был показать невесту командиру и получить согласие на брак. За недозволенные половые контакты мужчин в УПА карали вплоть до смерти, женщин чаще всего наказывали как гулящих девок в деревнях Западной Украины – поркой и стрижкой наголо. Однако особо ценных специалисток могли наказать только понижением в должности. А на состоящий целиком из мужчин руководящий состав УПА пуританские законы не распространялись вообще. «Наличие внебрачных партнерш у многих представителей руководства ОУН – УПА свидетельствует о злоупотреблении служебным положением в отношении участниц подполья», – пишет М. Гавришко. По ее словам, на своих наложниц главари УПА давили авторитетом, угрозами и невозможностью для женщины избавиться от сексуальных домогательств[891]. Сюда можно добавить свидетельство Мирона Матвиейко – раскаявшегося перед советским народом бывшего шефа СБ ОУН – УПА за границей. По его словам, С. Бандера однажды изнасиловал законную жену члена руководства ОУН Михаила Баняса – няньку маленьких детей Бандеры. Попытка М. Матвиейко привлечь С. Бандеру к суду ОУН потерпела крах. Опозоренные супруги Баняс были вынуждены жить с этой психотравмой всю жизнь. Как писал бывший шеф «безпеки», приставание к женам, подругам и родственницам боевиков для Бандеры было нормой, и на это все руководство ОУН закрывало глаза. Как и на то, что С. Бандера избивал свою жену, когда та была беременна[892]. Без счета наложниц и любовниц – в основном участниц УПА или родственниц боевиков – было и у Р. Шухевича. В большинстве случаев он овладевал этими девушками и женщинами силой.

Где была бессильна медицина, там должна была помочь идеология. Ю. Липа, выражаясь современным языком, был у боевиков УПА главным психоаналитиком. Он проводил с боевиками индивидуальные и групповые сеансы. Главным методом лечения психических отклонений была пропаганда украинского расизма. Ю. Липа умел растолковывать человеконенавистнические догмы так, что они действовали на деморализованный убийствами организм, как наркотики притупляют на время острую боль. Идеологов в УПА было много, но с обладающими даром слова был дефицит. Демагог Р. Шухевич, по воспоминаниям современников, Ю. Липе в подметки не годился как идеолог и лидер. Вот как отзывался о Шухевиче после войны бывший член Центрального провода ОУН (б) Михаил

Степаняк: «Шухевич – человек мелкий, при этом болезненно честолюбивый, злопамятный. Враг образования и воспитания членов ОУН и широких народных масс. Для него нести политическое просвещение в массы было равнозначно подрыву авторитета провода ОУН. Еще в Украинском легионе (батальон абвера «Нахтигаль». – Прим. А. П.) славился тем, что лично избивал стрельцов (личный состав. – Прим. А. П.). Его кругозор не вышел за пределы львовского рынка и частной лавочки. Аморальный и при том набожный и суеверный»[893]. А вот показания, данные в МГБ УССР на Шухевича Александром Луцким – командиром УПА, знавшим Шухевича еще по службе в «Нахтигале» и 201-м батальоне шуцманшафта: «Его (Шухевича. – Прим. А. П.) считают большим интриганом и безынициативным человеком, умеющим удачно улавливать правильные мысли и советы, которые высказываются другими руководителями ОУН, а затем из всего этого выбрать наиболее важное и преподать как свое. Своего мнения у него нет. Если бы не его заместитель по ОУН “Тарас” (скорее всего, начальник личной охраны Шухевича Михаил Заяц. – Прим. А. П.), ему вообще трудно было бы руководить ОУН – УПА. Мне известно, что Бандера был невысокого мнения о Шухевиче. Шухевич не с большим удовлетворением встретит сообщение о том, что Бандера немцами освобожден, и не с большим желанием пойдет на встречу с Бандерой, ибо он понимает, что на этом его карьера как руководителя ОУН будет закончена»[894].

С приходом Ю. Липы в УПА активизировалась работа по производству кустарным способом лекарств. От своего отца-врача он унаследовал увлечение фитотерапией, еще до войны публиковал статьи на тему целебных свойств украинской флоры. В УПА он возглавил службу сбора лекарственных трав, куда принудительно сгоняли женщин и детей из «кустовых» сел, руководил переработкой собранного сырья, обучал медперсонал практической фитотерапии. Здесь Ю. Липа начал писать «Лекарства под ногами» – учебник по фитотерапии для медицинской службы УПА, который сейчас на Украине входит в обязательную программу медвузов. Как начальник медицинских курсов, он ввел фитотерапию на практических занятиях по лечению открытых и закрытых переломов, ранений, внутренних кровотечений и т. д. Современные будущие врачи в медвузах проходят курс биологической этики. Вместо таковой на медицинских курсах УПА слушателям преподавали расовые идеи Ю. Липы. Возможно, он хотел сделать медиков УПА будущей элитой «новой Украины», как наиболее образованную часть. Он видел, что в «безпеке» превалируют клинические садисты, а в референтурах (районных администрациях) сидят полуграмотные и жестокие дети сельских богатеев, едва умеющие читать и писать[895]. Созданная под стать Р. Шухевичу властная вертикаль УПА не выдержала бы конкуренции перед воспитанными на идеях Ю. Липы медиками «новой Украины». В пользу этой версии свидетельствует переписка Липы с руководящими органами ОУН – УПА, где он высказывает предложения насчет политико-воспитательной работы с личным составом[896].

Естественно, что такой крупный идеолог украинского нацизма, как Ю. Липа, давно разыскивался органами НКВД. Липа почувствовал слежку за собой во второй декаде августа 1944 г., когда село Иванивка, где он жил, было освобождено Красной Армией. Однако он отказался уходить вместе с УПА на запад. В планах Липы было выдать себя за местного полуграмотного крестьянина, дождаться окончания проверок населения НКВД, а потом раствориться в толпе и под чужим именем, с советским паспортом продолжать подпольную работу в СССР. Таким способом в конце войны избежали кары многие украинские прислужники гитлеровцев, в частности палач Хатыни Григорий Васюра, следователь гестапо из Ровенской области Александр Юхновский. Не оставлял Липа для себя шанса под чужой личиной скрыться за рубежом. С его знаниями языков и человеческой психологии это бы не составило проблем. Хитрый план Липы не удался. Судя по всему, тонкие нервные руки врача под крестьянской одеждой было не скрыть, и кто-то из местных крестьян сообщил про него в НКВД.

Как закончил свою жизнь украинский собрат Йозефа Менгеле, свидетельствует данный документ:

«Начальнику УНКВД Львовской области

комиссару милиции 2-го ранга

тов. Грушко

Спецдонесение о ликвидации пограничниками доктора с. Иванивки Ю. Липы

22 августа 1944 г. в Буновском лесу пограничным отрядом задержан видный