в шкатулку, где хранились драгоценности. Призвал на помощь свою память и сделал вывод, что отсюда тоже ничего не пропало.

Он вышел в гостиную, где Эльгинн осматривал Валентин. Он осторожно обминал ей виски, вслушиваясь в стоны, попросил помочь поставить на ноги и, поскольку простоять несколько минут она не смогла, поймал и уложил обратно на диван. После этого взял у прибежавшей горничной графини маленький ювелирный молоточек и толстую спицу. Недоумевая, зачем нужны эти предметы, девушка немного отошла в сторонку. Валентин не успел удовлетворить её любопытство – он увидел графа и выпрямился.

– Ну? – спросил лорд.

– Могу на самом деле и не проверять, – ответил, крутя в пальцах спицу, хирург. – И так вижу. Ушиб головного мозга. Удар нанесён каким-то тупым орудием вроде палки или дубинки, довольно сильно. Сомневаюсь, что есть ли повреждения черепа, если и есть, но небольшие. Жить будет. То есть, конечно, если смогу найти необходимые лекарства и если обойдётся без водянки.

– Короче, на неё напали. Говорить может?

– Могу, господин, – простонала Эльгинн, прикрывая глаза от света. Валентин заметил это и попросил убрать светильник.

– Лучше не надо, – сказал он. – Девушке нужен покой.

– Нет, нет… Я должна… Господин…

Сорглан подошёл, нагнулся к служанке, прикоснулся к её лбу.

– Говори, девочка, – ласково попросил он. – Что произошло? Где Ингрид?

– Её украли, – прошептала изнемогающая от головной боли Эльгинн.

– Кто?

– Господин Скиольд.

– Кто?!

Сорглан резко выпрямился, но тут же взял себя в руки и снова нагнулся к пострадавшей. Та в изнеможении прикрыла глаза – смотреть было больно.

– Рассказывай.

– Они вошли… То ли четверо, то ли трое… Господин Скиольд подошёл к госпоже Ингрид и схватил её. Я…

– Но почему же мы ничего не слышали? Почему она не кричала? Почему не кричала ты?

– Я проснулась, когда госпожа уже была в комнате, она успела сама раздеться и читала книгу. Она сидела у стола… Я побоялась помешать и попыталась снова заснуть… Они вошли, сперва я не подумала плохого, потому что госпожа… Она была спокойна. Но потом она вскрикнула… И я поняла, что что-то не так… Я… Простите меня, господин, я должна была закричать, но я стала вставать вместо этого… Меня ударили по голове. Простите меня, господин. – И она заплакала.

Сорглан растерянно провёл ладонью по лицу. Он обернулся и увидел, как в гостиную вошла Алклета, запахивающая тяжёлый парчовый пеньюар, вполне приличный, чтоб в нём появляться за пределами спальни, и Канут, встревоженный общим переполохом. Сорглан только посмотрел на них и ничего не сказал. За него всё рассказала горничная графини.

Алклета вскрикнула.

– Расскажи подробней, кого ты видела? – продолжил расспрашивать граф. Все замолчали, чтоб слышать ответы как можно яснее.

– Я видела господина Скиольда.

– Ты уверена, что это был Скиольд?

– Да, господин.

– Как он был одет?

– В тёплой куртке, – принялась вспоминать девушка. – Может быть, на нём была кольчуга, а может, нет. Я не разглядела. Кажется, были такие кожаные… На плечах…

– Оплечья, – подсказал Сорглан. Он впервые за много лет чувствовал настоящую растерянность.

– Да, господин. У него был с собой короткий меч. И нож. С ним были двое… Или трое. Не помню. Я их не знаю…

– Ясно.

– И ещё была леди Гивалди.

Присутствующие – все без изъятия – переглянулись.

– Ты уверена? – настойчиво принялся выспрашивать граф Бергденский.

– Нет, господин, – жалобно ответила Эльгинн. – Но, кажется, это была она. Леди Сиана Гивалди. Или какая-то другая благородная женщина, на неё похожая. По бальному одетая. – Девушка коснулась лба. – Я не понимаю… Что со мной… Мысли мешаются, но почему-то я уверена, что это была леди Сиана.

– Ей нужно отдохнуть, – настойчиво прервал допрос Валентин. – Девушка очень слаба.

– Да, конечно. – Сорглан выпрямился, и лицо у него стало очень холодным. – Унесите её в свободную комнату и устройте там. Обеспечьте ей должный уход. А вы, – он обращался к врачу исключительно на «вы» демонстрируя особое уважение к мастеру-целителю, – найдите нужные лекарства, сколько бы они нм стоили. Я заплачу́.

Он обернулся, пряча растерянность – постыдную слабость, которая внезапно охватила его – и посмотрел на жену и сына. Он видел, что Алклета, сотрясаемая крупной дрожью, отказывается верить услышанному, Канут же наоборот, поверил с первого звука. Сорглан знал, что его двадцативосьмилетний сын ненавидит Скиольда, и знал, в чём была причина этой враждебности, а потому никогда не вмешивался в их отношения, раз уж пока вражда не доходит до оружия.

– Мерзавец, – прошипел Канут, как только слуги немного отошли, так, чтоб не слышать его слов. – Ублюдок…

– Придержи язык! – резко оборвал Сорглан сына и потянулся к жене.

Впрочем, Алклета на вырвавшийся у сына эпитет не обратила внимания. Она, перепуганная известием об исчезновении дочери, жалобно смотрела на мужа.

– Что же произошло, милый? – в замешательстве она назвала мужа так, как уже многие годы называла, лишь будучи с ним наедине. – Что случилось?

– То, что Ингрид похитили, очевидно. Всё же остальное, то есть сведения о Скиольде и леди Гивалди, следует десять раз проверить, прежде чем опираться на них как факт.

– Интересно, кто по-твоему ещё способен на подобное? – бросил Канут. – Выходка в стиле Скиольда.

– Ты не любишь брата и потому приписываешь ему все смертные грехи.

– Нет нужды ему что-либо приписывать, отец. Что же касается Ингрид, то я уверен, что Эльгинн не солгала. Послушай. – И сын рассказал отцу всё о первой встрече сестры со старшим братом. – Он слишком откровенно смотрел на неё.

– Это немыслимо! – взорвалась Алклета. – Одно дело взгляд, который попросту мог тебе почудиться, другое же – обвинение в подобном поступке. Скиольд не похитил бы сестру. Собственную сестру!

В противоположность жене Сорглан отнёсся к рассказу Канута со всей серьёзностью. Он понимал, что Скиольд – человек непредсказуемый, а инстинкт зверя, повелевающий ему брать то, в чём он, по своему мнению, испытывает нужду, проглядывал в нём и раньше. Кроме того, строго говоря, Ингрид всё-таки не кровная его сестра, на обряде он не присутствовал и мог бы отговориться этим… Но всё же поступок до крайности мерзкий, а потому не следует спешить с обвинениями кого бы то