«А иначе…» – мысленно заканчивает Джулс. Глаза ее наполняют жгучие слезы. Все пошло совсем не так, как они планировали, а расплачиваться теперь придется маме.

Марго передает ей платок, а затем извлекает из своей сумки «Биркин» миниатюрный диктофон и ставит на журнальный столик перед Джулс.

– Ты начала подбираться ко мне с того дня, как познакомилась с Дэном Мэнсфилдом. Я решила тебя вознаградить за проделанную трудоемкую работу. Расскажу все как было. Так что вытирай слезы и готовься: сейчас получишь ответы на свои вопросы. Ты же ради этого живешь… и даже готова умереть? Да?

Джулс страшно говорить и даже думать. Она наблюдает, как мадемуазель де Лоран нежно гладит рукоять пистолета, склонив голову набок. Нарциссизм во всей красе. Ей прекрасно знаком такой взгляд. Джулс не раз видела его у многих политиков, знаменитостей и других важных персон, которые считают себя пупом земли и воображают, что без них все рухнет. Марго хочет пооткровенничать, похвастаться своими злодейскими выходками, запугать ее. Впрочем, есть кое-что еще. Мадемуазель де Лоран нужны зрители. Какой смысл обвести всех вокруг пальца, если об этом никто не узнает?

«Вот только если она все расскажет, ей придется меня убить», – в панике думает Джулс.

– Начинай! – приказывает Марго.

Девушка смотрит на нее не мигая и словно до конца не осознавая, что происходит.

– Черт возьми, начинай интервью!

Джулс включается и втягивается. Она не готовилась, не делала записи. Сейчас на кону две жизни – мамы и ее собственная. Это так называемое интервью позволит выиграть время.

– Вас зовут Марго де Лоран, верно? Расскажите, откуда вы родом и как провели детство?

Вопрос следует за вопросом – каждый из них означает, что Элизабет Роф пока жива. Джулс углубляется в тему и заставляет Марго погружаться в детали. Как бы журналистка ни презирала мадемуазель де Лоран, в руках этой женщины ключ к разгадке, пропуск в мир искусства, с которым Джулс лишь начала знакомиться, тогда как Марго провела в нем всю жизнь. По ходу беседы личность мадемуазель де Лоран кажется все более неоднозначной: великолепный арт-дилер, психопатка, выдающийся преступный гений, мастерски играющий судьбами людей. Все это маска, за которой прячется грустная, страдающая и совершенно одинокая женщина.

Джулс прижимает пальцы к вискам.

– Расскажите об убийстве Гайслера. Как вам удалось выйти сухой из воды?

– Я лучше расскажу о другом случае, когда выкрутиться было куда сложнее, – широко улыбается Марго. – Как умер мой отец примерно пять лет назад. Его убил Адам Чейс. Ты ведь знаешь Адама? Художника, которому я тебя представила сегодня? – Мадемуазель де Лоран облизывает губы. – Вы разыграли милую сценку, учитывая, что несколько недель назад ты побывала в его постели. А потом Адам приезжал к тебе в Чикаго. И на всех его новых картинах тоже ты. Я что, похожа на дуру? – Марго встает, идет к стоящему в углу барному шкафу и наливает себе вина. Еще один бокал она наполняет для Джулс. – Давай-ка сопроводим мой рассказ глотком отличного «Шираза». Тебе точно не помешает.

* * *

Марго никогда никого не приглашала в Корран, который стал ее святилищем, убежищем, где она могла укрыться от всего мира, где жили воспоминания о деде. Никто не заслуживал чести прикоснуться к этой части жизни мадемуазель де Лоран, и она ревностно охраняла свой заветный уголок. Пока не появилась отличающаяся от всех Кариса Ван дер Пол. Впервые Марго почувствовала, что значит родственная душа. Они смеялись, обсуждали искусство. Мадемуазель де Лоран даже рассказала правду о своих незадачливых родителях, потому что семья Карисы немногим отличалась от ее собственной. Нидерландка стала ее первой настоящей подругой. Если кто-то и любил Марго де Лоран, так только Кариса Ван дер Пол. Впрочем, ее чувств не хватало, чтобы заполнить душевную пустоту. Марго по-прежнему спала с Адамом.

Она отлично все продумала: встречалась с художником, когда была в Штатах, а с нидерландкой общалась во время пребывания в Европе. Пока не совершила роковую ошибку, пригласив Адама и Карису в самое дорогое ей место.

Когда Себастьян де Лоран сообщил, что в честь тридцатилетия дочери устроит вечеринку на виноградниках, которые Марго обожала, а потом они несколько дней проведут на яхте, мадемуазель де Лоран опешила. Отец будет праздновать ее день рождения? Он впервые выразил желание провести с ней время. Марго согласилась не сразу, прекрасно зная, что Себастьян ничего не делает просто так. Наверняка преследует какие-то корыстные цели. В тот день мадемуазель де Лоран дважды проигнорировала свой внутренний голос, который подсказывал, что не надо соглашаться и не стоит приглашать и Адама, и Карису.

Вечеринка удалась на славу: секс, еда и напитки в неограниченном количестве. Себастьян обнимал дочь, когда они праздновали в доме, а потом и во дворике, освещенном гирляндами. Марго смеялась. Она позволила себе поддаться чарам хитрого и обаятельного отца и наконец поняла, почему окружающие так к нему тянутся. Она словно увидела своего родителя другими глазами и впервые в жизни не испытывала к нему ненависти.

Однако Адам не справлялся. С героином возникли проблемы, а художник уже не мог скрывать свое пристрастие к наркотикам от окружающих. Когда Марго была с Карисой, пришел дворецкий.

– Мадемуазель де Лоран… Простите… Ваш друг, молодой человек. Он очень плохо себя чувствует. Прошу, пойдемте со мной.

Марго сбежала вниз и помчалась во двор, к бассейну. Адам лежал лицом вниз и бился в конвульсиях. Лицо побледнело, как у мертвеца, а губы стали темно-красными. Художник хватал ртом воздух. Она приподняла его.

– Адам, прошу, только не сегодня, не здесь. Мы же это обсуждали.

– Я не мог, мне было нужно…

Парень начал бредить, его рвало, он задыхался. Марго не знала, сколько он принял. Адама нужно было везти в больницу, но она не хотела, чтобы наутро о происшествии написали во всех газетах. А еще больше она не хотела, чтобы вечеринка закончилась вот так. В городе у нее был проверенный доктор. Она позвонила ему, умоляя встретиться в клинике, в отдельном кабинете, попросила дворецкого перенести Адама в ее машину и уехала. Марго оставила Карисе и отцу записку, объяснив, что, скорее всего, проведет всю ночь в больнице, пока Адаму, которому ввели огромную дозу наркана[33], не станет лучше.

Шли часы. Марго почему-то захотелось вернуться домой, она передумала оставаться в больнице.

Было примерно четыре утра, когда мадемуазель де Лоран, уставшая и измотанная, поднялась по винтовой лестнице к себе в спальню. Она вошла в комнату