Ужин закончился, в темноту коридора высыпали помрачневшие пассажиры, изредка переговариваясь вполголоса. Первыми вышли Сара с Лией, за ними – Вос под руку с Кресси. Та весело смеялась, всячески показывая, что наслаждается его обществом.

Смущенно сказав Кресси несколько слов у двери, Вос вернулся к трапу. Его поведение полностью изменилось. Он воровато огляделся. Арент не двигался, надеясь, что его полностью скрывает темнота.

Вос юркнул к трапу.

Арент как можно тише пошел за ним.

Спустившись в трюм, Вос достал из кармана огниво со свечой и с четвертой попытки ее зажег. «Заранее подготовился», – завистливо подумал Арент, которому пришлось обходиться без света, чтобы не выдать себя.

В трюме навели порядок и составили рядами ящики. Почти всю воду откачали, но она все равно стояла выше, чем до шторма, и в ней по-прежнему покачивались дохлые крысы.

К счастью, Вос двигался осторожно. Ему явно было противно здесь находиться. Он замирал и оглядывался всякий раз, когда шлепалась капля с потолка или пробегала крыса.

Аренту казалось, что все проходы между ящиками одинаковые, но Вос вскоре нашел то, что искал. Он опустился на колени в воду и принялся простукивать ящики рукоятью кинжала. Судя по звуку, один оказался пустым. Вос ахнул от радости и тут же зажал рот рукой. Потом подсунул кинжал под крышку. Арент подкрался поближе, чтобы разглядеть, что там.

Вос замер. Наморщил лоб и прислушался.

Потом вложил кинжал в ножны и свернул за угол, подсвечивая себе путь свечой.

Арент хотел было последовать за ним, но решил остаться, поскольку нашел то, что искал.

Свечи у него не было, поэтому он на ощупь нашел вскрытый ящик. Оставалось лишь достать Причуду и незаметно выбраться из трюма.

Он представит дяде доказательства вины Воса, освободит констебля, а Дрехт закует гофмейстера в кандалы.

Ощупав зазубренные края ящика, Арент сунул руку внутрь, как вдруг позади раздался шорох.

Арент сообразил, что его провели, но обернуться не успел. Ему на голову обрушилось что-то тяжелое, и он повалился в воду.

Арент медленно пришел в себя. При малейшем движении голова раскалывалась от боли. Его привязали к балке в трюме, а в рот засунули кляп.

Арент попытался высвободиться, но веревки держали крепко.

Вос деловито резал на переборке метку Старого Тома. Он уже выцарапал три символа, но этот получался удачнее всех.

Арент дернулся в попытке ослабить веревки. Ничего не вышло. Тогда он решил дотянуться до Воса и укусить его за ухо.

Услышав возню, Вос обернулся. На его неприметном лице отразился страх.

Он приставил к горлу Арента кинжал и торопливо произнес:

– Кляп уберу, поговорить надо. Будешь звать на помощь, прирежу, ясно? – Несмотря на исходивший от него страх, угроза прозвучала убедительно.

Арент кивнул.

Вос опасливо вытащил кляп. Жесткая тряпка задела Аренту щеку.

– Мало кому удается подобраться ко мне сзади, – сказал Арент. – Впечатлен.

– За годы службы у генерал-губернатора я научился передвигаться бесшумно.

– Полезное умение для вора.

Вос распахнул глаза, потом сощурился:

– А, ты знаешь. – Он расслабился. – Ладно, так проще. И кому еще это известно? Кто поджидает меня наверху?

– Все, – ответил Арент. – Все об этом знают.

– Но пришел только ты. – Вос прислушался. – Ни шума, ни шагов, ни единой души вокруг. – Узкие губы сложились в зловещую ухмылку. – Ты пришел один. Увидел бедного несчастного Воса и решил, что его бояться нечего? – Он повертел в воздухе кинжалом. – Не один ты так думал, но для того, чтобы подняться до гофмейстера генерал-губернатора, приходится устранять соперников.

– Теперь, когда у тебя есть Причуда, гофмейстером больше быть не обязательно.

– Причуда? – недоуменно переспросил Вос. – Ты решил, что… – Он расхохотался, и смех его звучал чрезвычайно непривычно. – Арент, дружище. Судьба к тебе жестока. Твое предположение мне льстит, но я не крал Причуду. Ты вычислил преступника, а вот с преступлением ошибся. – Он гаденько захихикал, заткнул рот Арента кляпом и вновь занялся меткой Старого Тома на стене. – Странно, но я даже рад, – продолжал он. – Мне все время приходится быть незаметным и скрывать свои способности, но я всегда задумывался о будущем. И не собирался быть верным псом генерал-губернатора до конца своих дней. Приятно, что наконец-то меня заметили, пусть и случайно.

Вдалеке замерцала свеча. Крошечный огонек приближался.

Вос очертил концом кинжала метку Старого Тома:

– Не бойся, я не поддался на уговоры этой твари. Однако всеобщий страх имеет преимущество – никто не станет докапываться до сути. Им можно прикрыть любое деяние. Я вырежу метку у тебя на груди, и все поверят, что тебя убил демон. И даже не подумают искать другое объяснение. Они захотят в это поверить. Люди предпочитают вымысел, а не правду.

Свеча приближалась. Из темноты проступило лицо прокаженного в окровавленных повязках. Вос стоял спиной к нему и, поглощенный звуками собственного голоса, не обращал внимания на встревоженное мычание Арента.

– Я слышал шепот Старого Тома, – продолжал Вос. – Демон обещал мне, что я женюсь на Кресси, если убью генерал-губернатора. Предлагал даже положить под кровать оружие. – Вос задумался. – Признаюсь, предложение соблазнительное, но у меня свои планы. – Он вздохнул и с воодушевлением постучал кинжалом по деревяшке. – Я знал, что в конце концов Кресси станет моей. Надо было только набраться терпения и ждать.

Прокаженный был уже в двух шагах от него. Арент задергал головой и замычал еще громче.

Вос удивленно наморщил лоб – мол, с чего бы жертве сопротивляться, когда положение явно безвыходное.

– Угомонись, подумай лучше, что сказать напоследок.

Прокаженный был всего в шаге от гофмейстера. Арент замолк, и Вос вытащил кляп.

– Взгляни, что у тебя за спиной, придурок! – взревел Арент.

Вос в ужасе обернулся и очутился лицом к лицу с прокаженным. Тот что-то прошипел из-под повязок, вонзил гофмейстеру кинжал в грудь и провернул.

Жуткий вопль разнесся по трюму гулким эхом. Гофмейстер обмяк. Прокаженный медленно извлек кинжал, и Вос рухнул в вонючую воду.

Прокаженный перешагнул через него, едва не задев Арента повязками. Пахнуло гнилью.

К лицу Арента приблизился окровавленный нож: грубо выстроганная деревянная рукоять, тонкое лезвие, такое хлипкое, что вот-вот переломится.

Арент ощутил на щеке прикосновение холодной стали.

Он дернулся, пытаясь отвернуться.

Лезвие скользнуло по шее вниз. Сквозь повязки слышалось хриплое дыхание. «Мертвецы не дышат», – торжествующе подумал Арент.