И мою догадку Борис тотчас же подтвердил.

– Мадам Бояркова, – сказал он. – Сидит сейчас в соседней комнате, сама на себя донос строчит. Бабы – они слабые. Чуть на них нажмешь, и вот он, результат.

Борис качнулся с пятки на носок.

– Ну ладно, братан, к делу. Бабки где?

– Какие бабки?

– Еще раз предупреждаю: думай, прежде чем отвечать.

Борис едва заметно кивнул кому-то за моей спиной. Жестокий удар дубинкой свалил меня с ног. Я корчился на бетонном полу и орал – от собственного крика в этом тесном бетонном мешке закладывало уши. Хорошо они меня приложили.

Когда я затих, Борис склонился надо мной.

– Восемьсот тысяч долларов, – сказал он внушительно. – Где?

Мне нечего было ему ответить. И тогда они всыпали мне еще. Двумя дубинками отмолотили так, что мне уже и подниматься не хотелось. Остаться бы вот так лежать, да и сдохнуть в конце концов. Все же легче, чем сносить побои. Борис следил за происходящим, сидя на краю стола и выкуривая сигарету за сигаретой злыми короткими затяжками.

– Мне ничего от тебя не надо, – проявил он добрую волю. – Отдай баксы и катись отсюда на все четыре стороны.

Мое истерзанное тело так нестерпимо болело, что я с удовольствием отдал бы ему эти деньги. Но вот незадача – их у меня не было.

– Я уже тебе говорил, сначала я и подумать не мог, что это ты, – сказал Борис. – Думал, Костян решил фраернуться. Сорвать банк и уехать под пальмы вместе с бабой своей. Потом смотрю, вроде и не его это баба, а твоя. Ну и ну, думаю. Костян там, на далеких островах, за жизнь свою трясется, а эта уже с тобой шашни крутит. И только когда я по телеку про Жихарева услышал, тогда наконец просек эту фишку. Ну, что вы его подставили, в смысле.

Я понимал, для чего он это все мне рассказывал. Демонстрировал собственную проницательность и то, что нас с Ольгой он видит насквозь.

– Ты ошибаешься, – сказал я. – Мы оба – ни я, ни Ольга – не имеем к этому никакого отношения. Я до сих пор не знаю, что там такое произошло.

– Я тебе расскажу, – с готовностью вызвался Борис. – Дело-то плевое, что там непонятного. Решили вы под шумок грохнуть этот банк. Ничего не имею против. Даже уважаю. Но тут вам под руку подвернулись еще и мои баксы, которые я Жихареву передал для наших с ним дел. И вы их тоже прибрали к рукам. Вот тут ни фига у вас не получится. Потому что за эти бабки вы мне ответите головой.

– Никаких денег я не видел.

Амбал с дубинкой выразительно взглянул на Бориса – позволь, мол, врезать этому фраеру еще разок. Но Борис не торопил события.

– Мы работаем лучше, чем менты, – сообщил Борис. – И бабу твою проследили, и тебя. Все сходится. Рано вы осторожность потеряли. Оно, понятно, если бы жихаревский труп не нашли, на вас бы никто не подумал.

Как много в жизни зависит от случайностей. Если бы жихаревский труп не нашли. Или нашли, но не допустили бы утечки в прессу. Ведь кто-то слил информацию журналистам. И даже, наверное, получил за это деньги. Теперь вот его дети жуют купленный на те деньги вкуснейший торт, а я корчусь на бетонном полу, и мне совсем не хочется жить.

– У тебя одна дорога отсюда, – сказал Борис. – Через баксы. Отдаешь баксы – уходишь с миром.

Я вдруг впервые за время нашего сегодняшнего с ним общения подумал о том, что не знаю, чем вся эта история закончится. Ольгу они захватили по пути на работу. Меня тоже фактически застали врасплох. И никто не знает, где я, где Ольга. Получалось, что с нами могут сделать что угодно, и никто не сыщет никаких концов. Вокруг бункера лес, и если хорошенько закопать трупы… А можно и не закапывать. Замуровать прямо здесь, в бункере. В лучшем случае найдут лет через сто.

– Ты подумай, – предложил мне Борис. – Минут пятнадцать. А потом я приду, и разговор у нас с тобой будет четкий. Сугубо конкретный разговор будет, братан.

Он ушел, а двое амбалов с дубинками остались. Один приблизился, вроде бы примерился ударить, но не решился. Приказа не было. И он отошел с явным неудовольствием.

* * *

Борис появился очень скоро, как и обещал. Вбежал в комнату, суетливо потер руки и спросил, не глядя на меня:

– Ну что, поговорим?

Я даже не успел ему ничего ответить. Он вдруг будто что-то вспомнил, потянул меня за рукав:

– Иди-ка сюда. Посмотришь.

Провел по коридору. Одна из дверей была распахнута. Борис подвел меня к ней, но через порог переступить не позволил. Я видел небольшую комнату и Ольгу в ней. Ольга сидела на стуле, ее руки были заведены за спину. В лице – ни кровинки. Я только сделал шаг вперед, как два Борисовых абрека тут же перехватили меня под локти. Ольга обернулась на шум, вскочила со стула:

– Женя!

Я видел, что у нее или связаны руки, или наручники на них – но она не свободна. Сразу же появилось новое действующее лицо – какой-то парень. Он грубо толкнул Ольгу обратно на стул. Она едва не упала. Борис предусмотрительно захлопнул перед моим носом дверь.

– Или вы выйдете отсюда вместе, – сказал он. – Или не выйдете вообще.

Я уже знал, что он нисколько не шутит. И даже более того, я вдруг понял, что мы с Ольгой вообще никогда отсюда не выйдем. Потому что так получалось, что в истории с пропавшими долларами обязательно кто-то окажется крайним. Если бы доллары действительно были у нас и Борису удалось бы ими завладеть, он запросто мог бы сохранить нам жизнь. Мы были бы для него не опасны. И даже по гроб жизни обязаны. Потому что, если мы действительно расправились с Костей Жихаревым, не в наших интересах предъявлять претензии Борису за наше похищение и его варварское с нами обращение. Мы будем молчать и благодарить судьбу в лице Бориса за то, что все так счастливо обошлось. Но на самом деле расклад иной. Нет у нас этих долларов. И ничего Борис от нас не получит. А коли так, отпускать нас ему нет никакого резона. Потому что в этом случае крайним окажется он. И ему будет выгоднее, чтобы мы исчезли.

– Деньги! – рявкнул Борис. – Я тебя предупредил, что теперь разговор пойдет конкретный.

– Ты назвал сумму в восемьсот тысяч долларов?

– У тебя хорошая память.

– Я тебе их привезу.

– Нет, привозить не надо, – остановил меня Борис. – Скажи, где их искать. Мои люди все сделают, как надо.

– Я еще не знаю, где искать.

– Прикалываешься?

– Я найду деньги. Дай мне пару дней.

Наверное, Борис решил, что я издеваюсь над ним. Потому что вдруг сорвался.

– Где баксы? – заорал он и ударил меня кулаком в живот. – Я тебя зарою прямо здесь!

Он бесновался и молотил меня кулаками, как боксерскую грушу, но опыта рукоприкладства у него было явно меньше, чем у его абреков, и поэтому я вышел из этой передряги с минимальным ущербом для собственного здоровья. Когда Борис притомился и оставил меня в покое, я сказал: