Одной из главных частей проекта была обновленная ванная. Тут Кензи и столкнулся с Рейн.

- Потрясающе! - восхищенно протянула она. - Современная ванная с джакузи и душевой кабиной. Этот дом - настоящий шедевр, Кензи.

Она права. Он с первого взгляда понял, что полюбит этот дом на всю жизнь. Наверное, так и будет.

Он думал, что после долгого дня и хорошего ужина ему удастся заснуть. Не тут-то было. И дело не в новой кровати - Кейли позаботилась, чтобы матрас был точно такой же, как в его доме на калифорнийском побережье. Стоило ему закрыть глаза, как призраки прошлого вставали перед его мысленным взором. События, которые казались давно Забытыми, оживали во всех чудовищных подробностях. Он снова был запуганным, загнанным в угол ребенком… А рядом с ним взрослые мужчины, чьи желания приходилось выполнять. Господи, не только его тело, но и душа оказалась во власти негодяя! А его безнадежная уверенность, что он не заслуживает ничего другого? Как освободиться от этого отчаяния?

Он выжил, потому что сумел мысленно отделить себя от того беззащитного мальчика, каким он был когда-то. Но даже тогда, в самые страшные дни, он вспоминал лучшие времена: прогулки с матерью в парке, совместные походы в кино… Они оба любили кино, особенно старые ленты, которые крутили в кинотеатрах повторного фильма.

С годами ему удалось воздвигнуть стену между настоящим и прошлым, столь мощную, что он почти забыл подробности детских лет. Но Джон Рандалл пробил в этой стене брешь, а Найджел Стоун не оставил от нее камня на камне. Эту преграду так же невозможно восстановить, как нельзя было закрыть ящик Пандоры, из которого разлетелись по свету всевозможные беды и напасти.

Как пережить терзавшую его муку? Он решил было попросить у Рейни снотворное, но отбросил эту мысль. В самолете лекарство лишь притупило его сознание, но не уменьшило душевную боль. Нет, больше никаких таблеток. Судьба матери-наркоманки показала ему, куда ведет увлечение транквилизаторами.

Он без сна ворочался в постели, память услужливо подсовывала подробности, одну отвратительнее другой. Прохладный ночной воздух не остужал лихорадочного жара. Оставив бесплодные попытки заснуть, Кензи поднялся. Натянув одежду, он взял в кухне фонарик и вышел в сад в поисках свежего воздуха и забвения. Кругом та же пустота, что и в его душе.

Один, один, всегда один,

Один среди зыбей!

И нет святых, чтоб о душе

Подумали моей.

Но герой «Поэмы о старом моряке» Кольриджа убил альбатроса, и его страдания были наказанием за бессмысленную жестокость. А что совершил маленький Джеймс Маккензи? За что на его детскую голову обрушилась такая кара?

Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что взошла луна и фонарик ему не понадобится. По счастью, он сразу нашел тропинку, которая вела к холмам.

Он начал карабкаться вверх. Прохладный горный воздух был напоен запахом сосновой хвои, осин и чего-то еще, что он не мог определить. Сразу позади за строениями ранчо находилась небольшая лужайка, окруженная соснами. Полевые цветы, залитые лунным светом, чуть покачивали головками от легкого ветерка. Слишком измученный, чтобы восхищаться волшебной красотой ночи, Кензи упрямо поднимался по тропе.

Какие-то строки из ролей и обрывки стихотворений всплывали в его памяти. Некоторые как нельзя кстати совпадали с его ситуацией, в других связь просматривалась не столь очевидно. Прожив больше шести лет в доме профессора Тревора Скотта-Уоллеса, он прошел углубленный курс английской литературы. Ему пришли на ум слова Ариэля из шекспировской «Бури»:

Отец твой спит на дне морском.

Он тиною затянут.

И станет плоть его песком,

Кораллом кости станут.

Он не исчезнет, будет он

Лишь в дивной форме воплощен.

Но Кензи понятия не имел, кто его отец. Он не знал, какой он национальности, жив или мертв. Интересно, думал Кензи, знал ли тот неизвестный мужчина, что у него есть сын? Та женщина, мать его ребенка, была слишком юна и неопытна, чтобы понимать, что она делает.

Мальчиком он любил представлять себе отца жителем гор, гулявшим с Мэгги по вересковым пустошам. Потом воображаемый отец поступил в полк и отправился посмотреть мир, как многие молодые шотландцы. Даже сейчас в армию набирают добровольцев в маленьких шотландских городках, прельщая этой возможностью скучающих молодых людей, жаждущих приключений. Возможно, возлюбленный Мэгги обещал вернуться, но погиб во время одного из военных конфликтов, которые постоянно вспыхивают в разных точках мира.

Разумеется, отцом Кензи мог оказаться какой-нибудь клерк, который был не прочь выпить и платил Мэгги пять фунтов за любовные утехи. Иди какой-то родственник изнасиловал ее и она в ужасе покинула дом? Теперь этого уже не узнать. Но может быть, думал Кензи, своим существованием он чуть-чуть скрасил тяжелую жизнь матери? Ведь она знала так мало радости!

Бей, бей, бей

В берега, многошумный прибой!

Я хочу говорить о печали своей,

Неспокойное море, с тобой.

Автор этих строк Теннисон тоже хлебнул горя.

На вершине холма он остановился, запыхавшись от быстрого подъема. Черт возьми, как ему поступить с Рейни? Он приобрел это уединенное ранчо отчасти для того, чтобы иметь дом, где ничто не напоминало бы ему о ней, и вот теперь она спит под его крышей. Он был неисправимым одиночкой, и Рейни - единственная, чье присутствие он способен терпеть. Но она хочет, чтобы они начали все сначала, а это уж совсем не входило в его планы. Сейчас он даже думать не мог о сексе и сомневался, смогут ли они когда-нибудь вновь предаться страсти, которая когда-то была краеугольным камнем их отношений.

Семь долгих лет воздержания прошло со времени его сексуального рабства до тех пор, когда он, повзрослев, отважился на интимные отношения с женщиной. Эти годы позволили ему как бы отстраниться от своего прошлого, воспринимать самого себя как совершенно иного человека. Со своей первой подругой он чувствовал себя взволнованным девственником. Она была актрисой, старше его на пятнадцать лет и преподавала в театральной академии мастерство. Ее раскованность и откровенная чувственность помогли ему обрести нормальную сексуальную ориентацию.

Но теперь он больше не может отделить Джейми от Кензи. Малейший намек на близость с Рейни провоцировал приступы тошноты и вызывал к жизни призраки прошлого.

В отчаянии он смотрел на расстилавшуюся внизу долину. Зеркальная гладь небольшого озера поблескивала в лунном свете, неподалеку виднелись очертания нового жилища Грейди. В доме было темно, люди в эту пору уже давно спят.

Вконец измученный, но не обретший и капли душевного покоя, он медленно пошел вниз по тропе. Завтра он сообщит Сету Коуэну, что не будет участвовать в фильме, съемки которого планировалось начать через два месяца в Австралии. Контракт он не подписал, так что его не могут привлечь к суду, но Сет будет вне себя. Лучше пораньше оставить сообщение на автоответчике, он не в состоянии обсуждать этот вопрос.