Я вскинула голову. «Крохотный Кусочек Сыра»? В самом деле?

* * *

Мы все вошли обратно в здание. К нам подошел Тай, чтобы посмотреть на меня.

– Ты не мог бы на минутку сходить кое-куда с Беллой? Это нужно Маку, – спросил он Лукаса.

– Маку?

– Его сейчас держат в запертом боксе для наблюдения. Ты же знаешь, у него был тяжелый год.

– Само собой, – медленно проговорил Лукас и посмотрел на Оливию.

– Иди к нему. У меня все равно скоро кончается смена, – сказала она ему.

Оливия поцеловала Лукаса, и я завиляла хвостом. Затем Тай, Лукас и я пошли по коридору и дошли до места, где были металлические двери, которые открылись, издав дзинькающий звук. Мы зашли в трясущуюся комнату, и после того, как двери со скрипом сдвинулись, а потом раздвинулись, оказались в каком-то месте здания, где я никогда не бывала прежде, хотя пахло здесь примерно так же, как и в других его местах. Тай подошел к окну, взял телефон и приложил его к уху.

– У меня тут посетительница, которая пришла проведать Мака, – сказал он. – Привет, доктор. Да, я знаю правила, но это важно. Нет. Нет. Я знаю, в чем нуждается Мак. – Тай хлопнул ладонью по стеклу окна, и мы с Лукасом вздрогнули. – Черт возьми, Тереза, открой дверь! – Голос у Тая был сердитый.

Раздалось жужжание, и дверь, щелкнув, открылась. Тай, Лукас и я прошли через нее. В коридоре нас встретила какая-то женщина и сразу уставилась на меня.

– Какого черта, Тай? Доктор Ганн…

– Доктор Ганн только что дал «добро» на то, чтобы сюда приходила эта собака, – перебил ее Тай. – В каком из боксов находится Мак?

Женщина, похоже, расстроилась.

– В последнем по левой стороне.

Лукас оглядывался по сторонам.

– Я никогда не бывал тут прежде.

– Ну а я бывал, – пробормотал Тай.

Мы дошли до конца коридора, и я завиляла хвостом. Я почуяла, кто находится там, за дверью – мой друг Мак! Эта дверь тоже зажужжала и открылась, и я бросилась в комнату. Мак сидел в кресле, и я сразу запрыгнула ему на колени.

– Белла! Привет! – Я облизала его лицо. Он был очень напряжен – и ему было страшно. – Я думал, что ты потерялась и больше никогда не придешь, девочка.

– Мы все так думали. Но она сумела отыскать дорогу домой. Через все эти горы, все эти сотни миль. Потрясающе, правда? – сказал Тай.

– Это точно. – Мак почесал мои уши, и я вздохнула.

– Только подумай, как трудно ей было проделать весь этот путь, – продолжал Тай. – Но она не сдалась. Она знала, что мы все на нее рассчитываем, что она для нас очень важна.

– Да, я понял, что ты хочешь сказать, Тай. Я же не дурак.

Тай подошел к нам, чтобы погладить меня.

– Ты один из нас, Мак. Ты всем нам нужен.

Мы долго оставались в этой маленькой комнате. Прижимаясь к Маку и ощущая прикосновение его рук к моей шерсти, я почувствовала, как его грусть немножко слабеет и к ней уже не примешивается такой сильный страх. Я дарила ему успокоение. Делала свою работу. И чувствовала себя счастливой.

* * *

Когда мы уходили из здания «Идти на Работу», мы оба пахли Оливией. Теперь у Лукаса была своя машина! Я села на переднее сиденье. Мы поехали в какое-то совершенно новое место, вышли из машины и поднялись по лестнице. В воздухе здесь витал запах Лукаса, и я поняла, что он бывал здесь и прежде. Он открыл дверь, и я увидела Оливию, сидящую в кресле. Ну конечно! Я подбежала к ней.

– Как здорово прийти домой и увидеть здесь тебя, – сказал ей Лукас.

– По дороге я заехала в магазин и купила собачьего корма и ошейник для мисс Беллы. И смотри, что я нашла в чулане! – Оливия взяла в руки сложенную ткань, и ее аромат сразу же ударил мне в нос – это было мое одеяло, пахнущее Лукасом! – Я положу его на кровать.

Лукас подошел к ней и пощупал одеяло.

– А я про него и забыл. – Он поцеловал ее, и я завиляла хвостом. – Как здорово жить в жилом комплексе, где разрешается держать собак, даже самых больших.

Оливия кивнула.

– В жилом комплексе, где разрешается держать собак, и в нормально относящемся к питбулям городе Голдене, штат Колорадо.

Мы все трое легли, прижавшись друг к другу, на маленькую кровать. На мне был новый жесткий ошейник. Мое пахнущее Лукасом одеяло висело в изножье кровати, но я не обращала на него внимания и продолжала лежать между Лукасом и Оливией. Я не сводила глаз с Лукаса, и вдруг он рассмеялся.

– Чуть было не забыл, – сказал он. Он пошел на кухню, а я осталась с Оливией, вздыхая от удовольствия, когда она меня гладила. Когда Лукас вернулся, я сразу же почуяла, что у него есть, и, оживившись, начала напряженно ждать.

– Она всегда так себя ведет, – усмехнулся Лукас.

– Это такой малюсенький кусочек сыра!

Ура! «Крохотный Кусочек Сыра»!

– Верно, но все дело в самом ритуале. Посмотри, она не сводит с него глаз.

Они оба были так счастливы, что играют со мной в «Крохотный Кусочек Сыра», что даже рассмеялись. Лукас медленно опустил руку, и я осторожно взяла его из его пальцев. Взрыв восхитительного вкуса на моем языке длился всего лишь мгновение, но именно этого мне так хотелось – лакомства, которое мой человек даст мне из своей руки.

Я вспомнила те голодные дни, которые я провела на тропе, когда я могла думать только об одном – о моем «Крохотном Кусочке Сыра». И сейчас он был так же чудесен, как и в моих воспоминаниях.

По правде говоря, в маленькой кровати было не очень-то удобно лежать, это было немного похоже на то время, когда я спала вместе с Гэвином, Тэйлором и Датчем, но я не спрыгнула на пол. Я лежала и вспоминала, какой я бывала голодной и как из-за этой болезненной пустоты в желудке еще больше тосковала по Лукасу. Я вспомнила Большую Киску, вспомнила, как она сидела на скале и смотрела на меня, когда я видела ее в последний раз. Я заботилась о Большой Киске, когда она нуждалась во мне. И я заботилась о бедном грустном Акселе, дарила ему успокоение, как недавно дарила успокоение Маку. Аксель любил меня. И Гэвин и Тэйлор тоже меня любили. Без любви и заботы их всех, а также и других людей я не смогла бы отыскать путь домой.

Все это происходило только для того, чтобы я смогла выполнить «Иди Домой». И теперь, лежа в кровати между Лукасом и Оливией, я знала, что я снова со своими людьми и никогда больше их не покину. Я хорошая собака.

Наконец-то я была дома.

Вот кое-что, что я о себе знаю – мне не нравится проваливать письменные задания по литературе. Я всегда немного гордился тем, что могу написать сочинение на какую угодно тему, скажем по роману «Война и мир», и получить за него удовлетворительную оценку – особенно потому, что на самом деле «Войну и мир» я не читал. Как в конце концов сообразили большинство моих учителей, учась в школе, я постоянно выкручивался, отвлекая их внимание от содержания моих опусов умением грамматически правильно строить фразы. (Правда, на уроках математики этот способ не срабатывал.)