на Земле. Кроме того, учёба в Кембридже заложила основы ангельской магии Ди — вызывания ангелов в кристаллы с помощью лучей света. Этому способствовала дружба Ди с сотрудником колледжа Джоном Хэтчером, который как раз занимался ангельской магией. Как многие его соученики, Ди жадно разыскивал сочинения францисканского монаха и натурфилософа XIII века Роджера Бэкона[376], включая магические трактаты, которые ему ложно приписывали. По мнению Бэкона, в процессе познания мира человеческий ум нуждается в божьей помощи.

Правда, именно в годы учёбы Ди в Кембридже вера в магию начала терять былую силу. В 1536 г. деятели Реформации исключили магическую силу против демонов из содержания таинств. Святая вода, хлеб, свечи стали служить лишь напоминанием о духовном учении. «В этом возникающем мире скептицизма изучение магических путей к знанию и богатству всё больше вызывало обвинения в демоническом колдовстве. Это создаст проблемы для Ди, который в поисках божественного откровения со студенческих лет следовал Бэкону» (с. 11).

После получения Ди в 1546 г. степени бакалавра протестантская фракция в колледже св. Джона, осмелевшая из–за нападок на магические верования католицизма со стороны реформаторов при дворе и в церкви, отказалась избрать его сотрудником (Fellow). Однако в декабре Генрих VIII назначил Ди младшим сотрудником Тринити–колледжа, где он стал младшим преподавателем (Under–Reader) греческого. Король находился тогда в одном из своих припадков консерватизма: кроме Ди все пять сотрудников, выбранные от колледжа св. Джона, оказались ярыми поборниками католической ортодоксии.

В Тринити–колледже Ди нашёл покровителя в лице ведущего специалиста по греческому, убеждённого католика Джона Кристоферсона. Тот летом 1547 г. организовал для Ди (за счёт колледжа) продолжение математической учёбы в католическом университете Лувена Ди поехал в этот ведущий европейский центр астрономии и астрологии и учился там у Меркатора, Геммы Фризия и Антония Гогавы[377]. Вернувшись, он подарил своему колледжу глобусы и астрономические инструменты Меркатора.

В мае 1548 г. Ди получил степень магистра искусств. Его карьере предстояло зависеть от того, насколько хорошо он сможет обзаводиться покровителями, приспосабливая свою эрудицию под их нужды и сочиняя работы на актуальные политические темы. Особенно очевидным это стало после того, как разорение его отца в 1547 г. показало ключевую роль патронажа в политике.

Деятельность Роланда Ди на посту таможенного чиновника вызывала раздражение Сити. Однако при Генрихе VIII трогать его боялись. Более того, в 1543 г. Роланда избрали в приходское управление церкви Св. Дунстана. Однако после смерти Генриха Роланд потерял свой пост. Правда, в 1548-1549 гг. он продолжал посещать набережные и склады вдоль Темзы и блефом заставлял неосведомлённых иностранных купцов платить ему таможенные пошлины — пока его преемник не обратился за правосудием к лорду–протекгору герцогу Сомерсету[378]. Это побудило Роланда поддержать политического соперника Сомерсета — Джона Дадли[379]. Именно тогда Джон Ди ощутил веяние нужды, которое будет сопровождать его всю жизнь. Финансовая катастрофа отца привела к хроническому безденежью, которое подорвало самовосприятие Джона как ведущего интеллектуала Европы. Именно несоответствие финансового и интеллектуального статуса будет заставлять его искать богатых покровителей и транжирить деньги, едва они будут попадать в его руки. Отказавшись в июле 1549 г. расстаться с бухгалтерскими отчётами своего прихода, Роланд бежал в Грэйвсенд к родителям жены. Однако его мошенничество оставило пятно на репутации сына.

Реакцией Джона на разорение отца был второй отъезд в Лувен и поступление в августе 1548 г. в университет. К этому времени здесь уже нашли убежище многие английские беженцы–католики. Хотя Ди и без того мог спокойно учиться у Меркатора и других светил, он публично заявил о приверженности католической ортодоксии и поклялся отвергать «доктрины Мартина Лютера и всех еретиков». Оканчивая Кембридж, Ди отрицал власть папы, но теперь поклялся «жить в соответствии с предписаниями церкви и под руководством её верховного главы — римского понтифика» (с. 16). Его дальнейшая жизнь покажет, что ни одну из этих клятв он не воспринимал вполне серьёзно. В Лувене Ди изучал римское гражданское право. Это помогло ему завязать контакты с убеждёнными католиками в преподавательской среде и одновременно подготовило его к службе при английском дворе. Кстати, учёбу Ди оплачивал Тринити–колледж, так как отмена Генрихом VIII католического канонического права подорвала преподавание в Кембридже тесно связанного с ним гражданского права. Между тем подготовка в области гражданского права давала амбициозным английским интеллектуалам возможность служить в суде лорда–канцлера и Звёздной палате в качестве дипломатов и членов Тайного совета.

Позднее Ди утверждал, что ошеломлял в Лувене всех, применяя свои математические знания в сфере права. Сочетаясь с гражданским правом, наука чисел поднимала этот предмет до некой божественной справедливости, которую восхваляли Аристотель и Платон. «Различие между миром Ди и нашим собственным открывается тем фактом, что изучение им астрологии под руководством Меркатора, Геммы и Гогавы в то же время сделало его именно таким специалистом, в каких нуждались при дворе. Его кембриджская подготовка в области арифметики, геометрии, перспективы и астрономии позволила Ди охотно участвовать в проводимых его лувенскими преподавателями точных измерениях “небесных влияний и операций, действующих в этой природной части мира”» (с. 17). Ди считал, что теоретически возможно измерять невидимые «лучи небесной добродетели», которые якобы испускают звёзды вместе со светом. По утверждению Ди, он ещё в молодости открыл, что, если измерить расстояния между звёздами, их величины и движения, можно определить силу этих лучей. Ею открытие напоминало методы группы Меркатора, астрологический диск которой применял приёмы триангуляции в земной географии к точному измерению небесных влияний. Меркатор и Гемма проверяли свои идеи, пытаясь измерить влияние небес на метеорологию. Ди подражал Гемме, считая, что направляет его сам Христос.

Кроме того, упомянутые учёные пытались определить влияние небес на судьбу человека, исходя при этом из дат зачатия и рождения. В примечаниях к «Четырём книгам» Птолемея[380] Ди также подчёркивал, что в основе небесного влияния на человеческое тело лежат правила геометрии. Вернувшись в 1551 г. в Англию, он пытался ускорить свою карьеру, написав не менее 300 «астрологических афоризмов» о применении в Лувене математики к астрологии. Также он утверждал, что обучал использованию астролябии английского дипломата сэра Уильяма Пикеринга. Перед смертью в 1575 г. тот завещал Ди зеркало, производившее оптические иллюзии. Оно стало ещё одним источником некромантической репутации Ди и в марте того же года побудило королеву Елизавету нанести ему визит.

В 1550 г. Ди совершил из Лувена поездку в Париж с рекомендательными письмами от Меркатора. Впрочем, он и сам был мастер завязывать дружбу с интеллектуалами. В Париже Ди сдружился, в частности, с известным математиком–философом Пьером де ла Раме[381]. Для развития оккультной философии