— Это просто праздник какой-то! — восхитился в ответ Кульман. — Я такого даже в самых навороченных ужастиках не видел. Если продать записи киношникам, озолотиться можно.

— Думаешь, им сейчас не до нас?

— Таки да! Опа! Ччерт, даже меня проняло!..

— Чего там?!

— Не обращай внимания, это я в монитор пялюсь. Будь осторожен и в туннель не суйся, чревато.

— Принял.

Уже не таясь, я распахнул дверь капсулы и легонько потянул спутницу за плечо:

— Галя, идем. Держись у меня за спиной и по возможности не отставай.

— Хорошо.

Н-да. Что-то слишком она покладистая, даже не верится. Последствия шока? Впрочем, не до того сейчас…

В отсутствие персонала центральный «мозг» врубать дневное освещение не торопился, а может, Миша и тут вмешался, но нам с Галей это было только на руку: мы довольно быстро шли по полутемным безлюдным коридорам, даже не пытаясь спрятаться от объективов камер. Тут я полностью полагался на коллегу Кульмана, а тот пока что не проявлял ни малейших признаков беспокойства, значит, и у нас причин паниковать не было. Задержались мы только раз, когда мне почудился впереди легкий шорох, но его я списал на сквозняк — в одном из кабинетов, прилегавших к внешней стене, была открыта форточка. Поиск хоть какой-нибудь обуви для Гали успехом не увенчался. Тратить время на тщательный осмотр попадавшихся на пути помещений не хотелось, а беглый взгляд ни за что такое не цеплялся. Впрочем, девушка не жаловалась, только плотнее прижималась ко мне, то и дело путаясь в ногах — она все еще была очень слаба, ладно хоть дрожь больше не возвращалась. Захлопнув забрало еще в капсуле монорельса — без баллистического компа, что и говорить, приходилось туго! — я то и дело оглядывался на Галю, опасаясь возвращения шокового состояния. Однако меня она уже не боялась, — видимо, нужно благодарить «внутреннего искина» с его коррекцией.

Где-то на полпути подал голос Бесчастных:

— Кульман, я на позиции. Шлюз заблокирован, попытаюсь взломать. Готовность к эвакуации семь минут.

— Принял, — торопливо ответил Миша и в свою очередь сообщил: — Викентий на месте, просит десять минут. Как поняли?

— Понял, — отозвался я. — Жду у шлюза.

— Принял, — подтвердил лейтенант, но как-то комментировать расхождение с графиком не стал.

Будем надеяться, что удача от ребят не отвернется. Согласно договоренности, если кто-то выбьется из плана больше чем на десять минут, остальные его не ждут, уходят к точке эвакуации и дальше к пункту связи, где предполагалось забрать Кульмана и Петровича. А потом дай бог ноги, как говорится. Опоздавший на старт уходит к джипу и далее по резервному варианту — веревка, надувнушка, катер. Неплохо было бы вообще тут все взорвать к чертям, но это уже чистой воды авантюра. Кто знает, где пресловутая «красная кнопка»? Логично предположить, что Линдеманну это известно, но с допросом решили не связываться. Бесчастных должен был быстро и без затей прикончить и бывшего безопасника, и дока Исайю — этого за компанию, чтобы неповадно было эксперименты на людях ставить.

К шлюзу мы с Галей вышли через три минуты пятьдесят девять секунд — то есть с изрядным запасом времени. Осторожно выглянув из-за поворота коридора и не обнаружив ничего подозрительного, мы приблизились к хорошо знакомой двери, и я уже привычно толкнул створку вбок. Та даже не шелохнулась, чем привела меня в порядочное изумление — застряла, что ли? Я приналег сильнее — с тем же результатом. Мысленно выругавшись, вызвал Кульмана:

— Миша, у нас проблема со шлюзом.

— Вижу, — хмыкнул тот. — Сейчас. Готово.

— Ни фига, — покачал я головой, повторив попытку силового воздействия на непокорную дверь. — Открывай давай!

— Сигнал ушел, должна открыться… — растерянно пробормотал в наушниках коллега. — Ничего не по…

Связь вдруг прервалась, забитая «белым шумом» по всем каналам — это я проверил в первую очередь, еще до того, как оцепенел от страха. Буквально на секунду. Но и этого хватило вынырнувшим из ближайшей двери троим боевикам, чтобы взять нас с Галей на прицел, лишив даже малейшей возможности бегства. Да и куда бежать, если вдуматься? Можно, конечно, пульт раскурочить или в ту же самую кладовку прорваться, а дальше? Одно, максимум два движения, а потом меня нашпигуют пулями по уши. И кому от этого станет лучше? Черт, вот уже и докатился — собственную трусость оправдываю… Впрочем, нет, это все-таки холодный расчет: пока живу, надеюсь. Будь я один, несомненно, попытался бы покончить с проблемой радикально, и совсем не факт, что мне бы это не удалось. Но Галя… Она совершенно беззащитна, чуть ли не голая — одного шального унитара хватит, чтобы отправить ее на тот свет. Раз нас не убили сразу, значит, мы им зачем-то нужны. А раз так, то есть шанс свалить позднее. Посему геройствовать не с руки, нужно подождать.

А ребятишки-то не совсем лопухи, встали грамотно: двое в нас стволами тычут, а третий мнется сзади, напарников страхует. Нет, не получится уйти чисто. Успеют начать палить, а это для Гали равносильно смертному приговору… Мать!

— Бросай ствол, — коротко приказал один из боевиков на интере.

Акцент его показался мне довольно необычным, но и только. Определить точнее его национальную принадлежность не получилось. Да и недвусмысленное движение «спектра» в его руках к размышлениям не располагало. Я осторожно шевельнул плечом, заставив ремень «меркеля» соскользнуть с наплечника, перехватил его в полете и аккуратно положил штуцер на пол рядом с ногой. Так же аккуратно извлек из кобуры верный апээс и пристроил здесь же. Затем к кучке присоединился нож, и я замер с поднятыми руками. Сжавшаяся Галя притаилась у меня за спиной, безуспешно пытаясь слиться со створкой шлюза. Говорливый боец, не удовлетворенный этим, дернул стволом автомата в характерном жесте, я безропотно подтолкнул горку оружия ногой и отступил на шаг назад, закрыв собой спутницу. Финита, как говорится. Комментарии излишни.

— Шлем.

— Чего?

— Шлем снимай и кидай туда же, — без тени раздражения приказал «говорливый».

Черт, что же все-таки за акцент? Смахивает на французский, но не уверен на все сто…

Дождавшись, когда я избавлюсь от излишков снаряжения, боевики сноровисто разделили нас с Галей и повели в обратном направлении. Меня контролировали сразу двое, но самым главным сдерживающим фактором оставался третий боец, подталкивавший девушку в спину стволом, отчего она всякий раз вздрагивала, но шаг прибавляла. Меня так и подмывало врезать одному конвоиру локтем, затем сбить подсечкой второго, но я себя сдерживал, хоть и с трудом: не время. Если здесь незаметно появилось трое боевиков, где гарантия, что нет еще десятка? Блин, да откуда они взялись-то?! От бессильной ярости хотелось выть, но я постарался сохранять непроницаемое выражение лица — нечего провоцировать охрану, пусть и дальше ведут себя относительно вежливо.

Через несколько минут мы достигли межэтажной лестницы, по которой и поднялись на третий ярус. Хотя ни один светильник не горел, здесь было уже достаточно светло: большинство помещений, равно как и коридоров, выходило минимум одной стеной или потолком непосредственно к куполу, который изнутри почти всегда был прозрачным, даже по ночам. Рассвет еще не вступил в полную силу, но над горизонтом уже показался краешек местного светила — еще буквально минут десять, и от предутренних сумерек не останется и следа. Так что потеря шлема с ноктовизором на видимости почти никак не отразилась. Впрочем, утешение это слабое. Когда мы подошли к широкой двустворчатой двери, за которой скрывался релакс-рум, расположенный в самом центре уровня, я уже полностью успокоился, даже дыхание замедлилось, как будто я не шагал под прицелом двух автоматов, а безмятежно прогуливался в березовой рощице. Странно, но ожидаемого адреналинового выброса не произошло даже при внезапном появлении боевиков, хотя весь мой предыдущий опыт буквально вопил об обратном. Это что же получается, подсознание проанализировало обстановку и пришло к выводу, что организму ничего не угрожает? Этак и в самый ответственный момент собраться не смогу…