какое-то движение, шорох… И запах… вернее, гадкая трупная вонь. Она здесь чувствовалась сильнее, чем тогда, когда я подходил к пролому в кладбищенской стене. Потом, когда я шел через кладбище, этой вони не было совсем. И тут до меня дошла причина: девица-то мертвая! Он нее смердело.

— Эй, милашка, не прячься! — крикнул я ей, делая два шага вперед. — От тебя так воняет, что можно найти даже с закрытыми глазами.

Она сидела на корточках между двумя последними саркофагами. Щит я убирать не стал, понимая, что девица опасна. Здесь уже все заключалось, какие установки заложил в нее некромант при обряде, и какая сущность подсажена в это тело. В правую руку я вложил кинетику, сделал еще несколько шагов. Тварь завизжала и бросилась на меня. Я пробил сильно, акцентировано, на ладонь ниже груди. Ее отбросило к молельному камню, наверное, ломая позвоночник — она упала как-то неестественно согнувшись и дергаясь всем телом.

Убедившись, что в склепе больше никого нет, я подошел к красотке ближе. В слабом свете факела, мерцавшего на стене, виднелась ее голова со слетевшим капюшоном. Она не была эльфийкой — на ней только одежда оказалась элатрильской моды. И лицо девицы давно пошло трупными пятнами, желтоватые зубы торчали в провале рта. Похоже, она сама себе откусила язык. В серых глазах, смотревших прямо на меня, застыл загробный полумрак. Я знал, что она еще, так сказать, жива и выжидает момента, чтобы броситься на меня.

Так и произошло в следующий миг: эта тварь, уже имевшая мало отношения к человеку, дернулась, попыталась вскочить, чтобы схватить меня. Переломанный позвоночник не позволил ей это сделать. Я разжал ладонь, пуская из ее центра горячую искру. Пламя тут же охватило ее. Девица извивалась в огне, хрипела и пыталась дотянуться до меня. Потребовалось несколько ударов «Пламени Пасвилла» чтобы выжечь темное колдовство в ней вместе я останкам плоти.

Она еще горела, когда я услышал шевеление в каменном гробу, на котором стояли свечи. Характерный стук костей из узкой щели, попытка приподнять тяжелую плиту. На ней даже покачнулись восковые огарки. Я отступил на шаг и глянул на надпись, высеченную на саркофаге, ту, что ниже печального каменного лица: «Магод Таренил. Душа отлетела в 8613 год 43 дня месяца Золотых Садов. Да встретит тебя милостью добрейшая из небесных!». То есть захоронению около 250 лет.

Я бы мог успокоить его, выжигая гроб изнутри, но не хотелось переводить магическую силу. Во мне ее осталось не так много, и если я снова попаду в подобную заваруху в ближайшие несколько часов, то для меня может выйти очень скверная история. А шанс на такую неприятность был, учитывая, что последние два дня я прямо-таки притягиваю подобные проблемы. По силе ударов скелета в крышку я понял, что сдвинуть ее он не сможет. Вообще, сила мертвяка зависела от многих факторов: силы самого некроманта, силы вселенной сущности или переданной некромантом энергии. Думаю, ритуал над этим гробом проводили дилетанты, изучившие азы темного ремесла и не имеющие опыта. Очень похоже, что ими были те парни в рясах, которые напали на меня, когда я пошел за мертвой девицей. Тогда объяснимо зачем они на меня напали: им потребовался не мой кошелек, а мой свеженький труп. И эта девица… Несколько дней назад она была живой и вполне могла стать жертвой этих же ублюдков.

Хотя… Здесь кое-что не складывалось. А именно ее лицо. Ведь когда я увидел ее у пролома в стене, девица показалась мне очень миленькой. Натянуть на обезображенное смертью лицо иной образ способен только очень опытный некромант. А раз так, то те парни, которых я положил, могли быть учениками куда более опасного и серьезного мага. Была мысль осмотреть девицу: при ней могло оказаться что-то дающее подсказку о происходящем среди этих могил. Вот только зачем мне это знать? По-хорошему, надо убираться отсюда: магического ресурса во мне осталось немного — я не готов к встрече с серьезным противником. И не нужны мне эти кладбищенские проблемы с играми некромантов.

Не обращая внимания на стук костей в саркофаге, я направился прочь из склепа. Поднявшись не до конца по ступеням, вышел во второе внимание. Вроде все было спокойно, если не считать буйства в саркофаге внизу — его я чувствовал особо ярко, настолько, что стало труднее воспринимать окружающее на тонком плане. Я поднялся к аллее и, чтобы не быть на виду, пошел не по ней, а по тропинке, петляющей между надгробий. Было искушение проверить тех парней в рясах, которых я попортил кинетикой, посмотреть амулеты на них, да и всякое, что имеют, но в этот раз я усмирил любопытство. Сразу двинулся к пролому в стене, иногда останавливаясь, прислушиваясь.

Выбрался через пролом в стене без приключений и направился в обратный путь. Не доходя до заброшенного здания казармы, возле которого старуха пасла коз, я обернулся. Отсюда еще виднелся угол дома Лиэдриса, и мне подумалось: уж не знакомый ли Ионэль и есть тот самый некромант? Некромант, имеющий достаточно большую силу и опыт, чтобы натягивать образы на оживших мертвецов и имеющих учеников, которых мне пришлось проучить смертью. Эльфы очень редко становятся некромантами, считая эту магию крайне грязной. Однако те, что родом из Лойлэна, часто исповедуют поклонение Авию и темной ипостаси Мэрэилин. Они вполне могут пойти по этому пути. Если за всем, что сейчас случилось за кладбище стоит Лиэдрис, то у него есть повод очень разозлиться на меня. Но шет с ним, пусть тогда благодарит своих темных богов, что я не сделал с ним то же, что с его учениками.

Лавку «Вкусы Эсмиры» я нашел без посторонней помощи. И вышло это несколько неожиданно и забавно. Когда я спустился через Медяки в сторону Масляного квартала, то остановился, явно чувствуя пряные запахи. Их мог доносить легкий ветерок с Важного рынка — первые торговые ряды начинались сразу за редутом стражей. Но у меня возникло подозрение, что ароматы эти могли исходить откуда-то поближе, например, лавки специй, которую я пока не видел. Я повернулся в женщине, несущей корзину овощей, и спросил: