– До этого момента я считал, что зал заседаний надежно защищен от применения какой-либо магии.

На какую-то секунду мне показалось, что этот номер у Ральфа пройдет и ему удастся убедить всех, что его превращение – происки конкурентов, но столь шикарный, подготовленный в закритической ситуации план напрочь испортила мадам Ромена. Услышав фразу, сказанную голосом сына (оказавшимся, кстати, весьма похожим на голос мсье Роха), она отошла от легкого ступора, вызванного столь неординарными событиями, и, мертвой хваткой вцепившись в руку мужа, вскочила с места и закричала:

– Ральф, сынок! Ты живой! Живой!

Услышав ее голос, юноша вновь вздрогнул, но самообладания не потерял и совершенно спокойно обратился к распорядителю:

– Мсье, я могу продолжать?

– Как мне попасть вниз? Пропустите меня к сыну! – не унималась мадам Ромена.

Распорядитель наконец вышел из столбняка и покачал головой:

– Простите, мсье, но перед тем, как позволить вам закончить речь, я должен утихомирить зрителей. – И, подняв взгляд к балкону, поинтересовался: – Мадам, вы можете разговаривать спокойно?

Мадам Ромена собралась было продолжить кричать, но тут с места поднялся мсье Пуррье, деликатно зажал своей супруге рот и сообщил:

– Если вы не против, я буду за нее.

– Отлично, – кивнул мужчина, поняв, что разборка с истеричной женщиной если не отменяется, то хотя бы откладывается. – Так о чем пыталась сообщить эта мадам уважаемому собранию?

Перед тем как ответить, мсье Пуррье бросил взгляд на неподвижно застывшего перед трибуной сына. Под его взглядом Ральф утратил всяческую невозмутимость и отступил на шаг.

– Дело в том, – глухо заговорил мсье Пуррье-старший, – точнее… я не знаю, что именно произошло на наших глазах, но находящийся в настоящий момент на сцене молодой человек как две капли воды похож на нашего сына, не так давно без вести пропавшего.

Мадам Ромена попыталась было что-то вставить, но зажавшая рот рука бдительного супруга не дала ей вымолвить не слова.

Распорядитель повернулся к Ральфу:

– Вам есть что ответить?

– Естественно, – оскорбленно вскинулся тот. – Я в первый раз вижу эту супружескую чету и совершенно не понимаю, что за инсинуации тут творятся. Кроме того, я настоятельно прошу выяснить, каким образом оказалось возможным применение магии в зале парламентских заседаний, и требую вернуть мне мой настоящий облик. Как всем присутствующим известно, я не кто иной, как мсье Адриан Рох, и тому есть немало свидетельств. В частности, это может подтвердить моя любимая жена.

При этих словах Ральф указал на Наварру Рох, которая нервно сжимала руки. Увидев обращенный на нее взгляд сообщника, ведьма встала и кивнула:

– Да, это мой супруг. И тот, кто виновен в творящихся тут событиях, еще очень пожалеет, что решился на такое. Мой любимый муж же…

– Нет, – раздался сзади возмущенный возглас.

Обернувшись, я увидела, что Ротани вскочила со своего кресла и пробирается к Наварре. Причем в глазах ее полыхало такое пламя, что мне очень захотелось немедленно оказаться как можно дальше от здания совета.

– Это не твой муж, – встав лицом к лицу с Наваррой и глядя ей прямо в глаза, отчеканила Ротани. – И тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Поскольку именно ты отравила мсье Роха и развеяла по ветру его прах.

Выступление Ротани явилось своеобразным катализатором: до сих пор молчавшие и замершие в напряженном ожидании зрители дружно вскочили с мест и начали кричать, причем каждый свое. Бедный распорядитель, видимо, впервые в своей практике столкнулся с подобной ситуацией и не очень представлял, как на нее реагировать. Я же судорожно пыталась одновременно уследить за всеми участниками событий и решить, где моя помощь требуется больше всего. Ральф точно не занял бы никакого призового места, ибо он просто продолжал стоять на сцене с весьма отсутствующим видом. Мадам Ромена же, напротив, отошла от растерянности и, потянув за собой на буксире мужа, двинулась к выходу с явным намерением добраться до сына. А вот с Ротани и Наваррой все обстояло отнюдь не так безоблачно: взвизгнув, Наварра позабыла о своем статусе безупречно воспитанной супруги члена правительства и, с воплем бросившись на Ротани, вцепилась той в идеально уложенные волосы.

– Ты, мразь. Да как ты смеешь клеветать мне в лицо!

Я на какое-то мгновение испугалась за мадемуазель Поддриго, но та не осталась в долгу: изо всех сил приземлив ногу, обутую в классическую лодочку с длинной тонкой шпилькой, на ступню соперницы, Ротани парировала:

– А ты воровка. Воруешь чужих мужчин.

– Уйй! Мышь серая, да он сам от тебя ушел! – отбила подачу Наварра, прыгая на одной ноге.

– Убийца! Недолго тебе осталось, – сквозь зубы прошипела ее соперница, пытаясь высвободить из цепкой хватки свои пряди.

Не знаю, кто бы вышел из боя победительницей, но поскольку я не имела ни малейшего желания наблюдать за развитием событий в подобном ключе, то вмешалась в перепалку и, крепко ухватив ведьму сзади за талию, из последних сил оторвала ее от Ротани и оттащила на пару ярдов.

Извернувшись, та увидела, кто именно посмел вести себя подобным образом, ипрошипела:

– Ты… ну погоди. Ты у меня еще попляшешь.

Я собрала всю силу воли, чтобы не последовать примеру Ротани и не отдавить Наварре вторую ногу, и в этот момент в широко распахнутые двери влетел Фарька!

– А'ли! Я с'елал э'о! Ты 'идела? Я по'лил зе'ье в г'афин!

– Молодец, – не отпуская ведьму, протянула я, чувствуя, как на мне сходятся взгляды всех находящихся на балконе. От нового витка разборок меня спасло прибытие полиции. Немного запоздавшее, надо заметить.

Получив поддержку в лице представителей закона, распорядитель, временно ушедший в тень, воспрянул духом и, поднявшись на сцену, где о чем-то беседовали Ральф с родителями, заговорил:

– Прошу тишины!

Я было насмешливо фыркнула, но, как оказалось, зря. Словно под действием заклинания, все как один остановились, замолчали и, повернувшись к сцене, ожидали продолжения.

– В связи с непредвиденными обстоятельствами и прозвучавшими достаточно серьезными обвинениями я вынужден просить полицию взять под стражу и удалить из зала заседаний несколько лиц.

И, дабы не тратить время зря, распорядитель указал на семью Пуррье в полном составе и нас с Ротани и Наваррой. Ральф с родителями, не сказав ни слова, проследовали за представителями власти, мы с мадемуазель Поддриго, не чувствуя особой опасности, тоже спокойно передали себя в руки правосудия, а вот мадам Рох… Увидев приближающегося к ней мужчину в форме, ведьма вздрогнула, ее взгляд заметался из стороны в сторону, и, бросившись к перилам, Наварра истошно закричала: