размером с широкую ладонь, дрожали там под порывами ветра и бились в окна вместе с дождем.

Однажды во время ежегодной поездки в павильон Учитель позволил сопровождать себя не Первому ученику, а Второму, и тогда кленовая осень Ром-Белиата пронзила сердце кочевника насквозь, да так, что показалось — его собственная кровь тоже вмешана в буйство осенних красок.

— Я люблю листопад, — просто сказал тогда Учитель, со снисходительной улыбкой наблюдая его восторги. Складки одежд верховного жреца шуршали, как бегущий в листве ручей, из которого хотелось напиться.

Сегодня он явился сюда снова, без спроса, без приглашения. Понять бы только зачем. Устало оперся о кленовый ствол, прикрыв глаза. Тревога снедала сердце.

— …Мне передали, ты отказываешься видеть меня? — Элиар почти не удивился певучему голосу, хотя совсем не почувствовал, что Учитель рядом. Видно, совсем истощил себя бесконечным обдумыванием одной и той же ситуации. Силы никак не могут восстановиться полностью, еще с тех самых пор, как наставник устроил унизительную прилюдную пытку в храме с помощью печати Запертого Солнца.

— Это правда? — нетерпеливо спросил Красный Феникс, не двигаясь с места. Голос Совершенного доносился словно бы отовсюду, и сын Великих степей все еще весьма смутно догадывался, где он. — Понимаю, нелегко пережить смерть близких, но не стоит мешать личное и общественное. У Стратилата не может быть эмоций и пристрастий, — жизнь твоя принадлежит Ром-Белиату. Вот уже два месяца ты не являешься ко мне на доклад, вместо службы бесцельно шатаясь по всему Материку. По какому праву ты делегировал полномочия Шандору? Если новый пост слишком ответственен и высок, может быть, тебя следует заменить?

Элиара затрясло от гнева. В голове немедленно всплыли тщательно вбитые, хорошо усвоенные категорические императивы общества Совершенных. Когда имеешь дело с вещью, ею просто распоряжаешься. Сломавшийся, пришедший в негодность инструмент заменяют, не заботясь о его дальнейшей судьбе. Это всё и о нем тоже… это всё применимо и к нему самому. Его заменят без сожалений и выбросят, — если он не продолжит быть полезным.

— Ваша светлость, — пересиливая себя, как можно спокойнее заговорил Второй ученик, понимая, что упрямое молчание может сыграть с ним злую шутку. — От горя и скорби мой разум помутился. Чтобы избегнуть новых неприятностей, которые могли возникнуть из-за моей несдержанности, я принял решение побыть одному. Я никого не мог видеть, в том числе и вас. Простите меня.

— Что ж, надеюсь, урок пошел тебе на пользу, — в строгом голосе Учителя проскользнуло смутное облегчение. Совершенный словно был обрадован — то ли тому, что Элиар чувствует себя лучше, то ли тому, что он пожаловал не с новыми чудовищными обвинениями. Возможно, наставник был расстроен ссорой и не хотел, чтобы она продолжалась? Хотелось бы верить. — Война всегда приносит тяжелые известия. Нужно учиться быть стойкими и помнить о высшей цели. О том, ради чего всё.

Красный Феникс сделал наконец движение, намереваясь закончить неудобный разговор и уйти. Движение выдало его с головой — слух сына Великих степей был чуток. Элиар опрометью кинулся к верховному жрецу и встал прямо перед ним, преграждая дорогу.

— А ради чего всё? — лихорадочно зашептал Второй ученик. Дрожа от перевозбуждения, он не обращал внимания на то, что снова нарушает субординацию, что Учитель снова начинает хмуриться. — Чем Степные Волки помешали высшей цели? Разве смерть моих родичей пошла на благо Ром-Белиату? Вы не хуже моего знаете, что они невиновны в нападении на сборщиков дани.

— Они погибли не просто так, — сложив руки на груди, отрезал Красный Феникс.

— Это была провокация!

— Если бы в Халдоре присутствовали наблюдатели Ром-Белиата, мы бы знали наверняка, что там произошло, — Учитель сухо напомнил ему о невыполненном приказе. — А пока достоверно известно лишь то, что на землях Степных Волков были убиты две группы сборщиков дани, а дань так и не была выплачена.

— И всё же направлять в Халдор отряд Карателей было непростительной ошибкой.

— О чем ты? — свысока глядя на воспитанника, прохладным тоном процедил Учитель. — Твои речи не знающий тебя назвал бы крамольными. Даю тебе одну попытку объяснить их истинный смысл.

Элиар набрал полную грудь воздуха, прежде чем решился произнести то, что, определенно, совсем не понравится наставнику.

— Теперь, когда отец и брат мертвы, я должен считаться вождем Степных Волков. Вы могли урегулировать вопрос с данью напрямую со мной. Вместо этого вы принялись уничтожать мой народ.

— Ты вождь Степных Волков? — Учитель насмешливо приподнял бровь. — Сомневаюсь, что они признают тебя таковым. Кроме того, в подвластных мне землях я сам назначаю управителей.

— Халдор не был вассалом Ром-Белиату! — в сердцах вскричал Элиар, тщетно пытаясь сохранить холодный рассудок. Слова наставника укололи слишком больно и точно: соплеменники действительно никогда не считали его в полной мере своим. Как, впрочем, и соученики храма Закатного Солнца. — Я единственный наследник вождя, а значит, земля Степных Волков — по праву моя земля.

— Точнее будет сказать, что это земля, за которую по твоей милости будут биться насмерть два великих города! — Красный Феникс также повысил голос, начиная выходить из себя, что с ним случалось крайне редко. Должно быть, взбудораженное состояние Второго ученика, как лесной пожар, понемногу перекидывалось и на ледяное сердце выходца из Лианора.

— Не вы ли спасали разрозненные остатки Совершенных после катастрофы, погубившей Лианор? — запинаясь, со слабой надеждой обратился к наставнику Элиар. — Вы всегда думали о своем народе, как о самом себе. Дайте и мне шанс всё исправить! Степные Волки еще могут быть спасены, а Халдор — восстановлен.

— Не равняй богоизбранный народ Совершенных с дикарями, — Учитель оторопел от столь возмутительного сравнения.

— Мой отец и брат уже мертвы, — разве это не достаточная вира? — с нажимом продолжил кочевник. — Каратели не смогли перебить всех. Я был в Великих степях и знаю, что многие Степные Волки уцелели и сейчас рассеяны без надежды на выживание. Я должен найти их, собрать воедино и восстановить Халдор…

— Довольно! — резко прервал его Красный Феникс. Циановые глаза наставника заледенели, но, в противовес внешнему равнодушию, мессир Элирий Лестер Лар вдруг заговорил с необычной откровенностью: — Этому не бывать. Твои братья и отец — это орден и твой Учитель, другой семьи у тебя нет и никогда не было. Сам ты не смог оторваться от привязанностей, от случайного родства с низшим народом, не играющего в твоей жизни никакой роли. Счастье, что судьба распорядилась так: это мудрая рука провидения, которое благоволит тебе. Теперь ты свободен от чувств, которые стесняли и ограничивали, от мыслей, которые пожирали значительную часть времени. Мосты, по которым твой слабый разум пытался сбежать в иллюзии прошлого, сожжены и развеяны ветром. Всё пошло прахом: обратной дороги нет. Смирись, мальчик. Избавься от своих фантазий.

Но, ошеломленный сказанным, Элиар не желал