уже стоит у Ли на пороге. Переживает, не слишком ли рано, вдруг он ее разбудит, но Ли подходит к дверям, полностью одетая. И крайне удивленная его визитом. А кроме того — это он видит ясно, хотя много лет не упражнялся в искусстве считывать выражения ее лица, — она явно не очень рада его появлению. И не спешит пригласить его в дом.

— Подумал, надо бы Арти проведать. Как прошли поминки? — интересуется он.

— Нормально, — отвечает Ли. — Лавиния с нами не разговаривала, но мы немножко посидели с миссис Манн. Арти, впрочем, здесь нет. Она у себя дома.

Питер кивает, ничего не говорит. Помолчав, Ли добавляет:

— Хочешь чашку кофе?

Она отходит от двери, он следом за ней идет на кухню, она заново наполняет кофейник.

— Я думал, у тебя остался. Не обязательно мне специально варить, — говорит он.

Ли, отмахнувшись, отвечает, что посидит с ним на задней веранде, в голосе чувствуется обида. Через десять минут она приходит с кофе, садится рядом с Питером. Он решает сказать всю правду.

— Прости, что вот так ворвался. У меня утро не задалось. Юна вчера не пришла домой. Она очень на меня злится.

— Ах, Питер, — произносит Ли и вновь становится собой, смотрит тревожным взглядом, переживает за него. — Очень тебе сочувствую. Но, может, тебе лучше бы ее поискать, а не сидеть здесь?

Да, лучше бы. Но он чувствует отчаянную потребность быть там, где единственный раз за эту неделю сделал добро. Он всегда исходил из того, что Арти выстроила прочную стену между Ли и его семьей: никакая информация ее не пересечет, этакий отбойник на хайвее — бетонный барьер в лице Арти. Но на самом деле стену эту выстроил он. А ведь можно было выбрать и другой путь, обращаться с Ли как с человеком, а не как с ошибкой, которую нужно скрывать. Единственное светлое пятно за всю эту неделю — это дружелюбное отношение к Ли, а он и его попытался замарать, явившись к ней нынче утром с единственной целью — поднять себе настроение.

Питер вздыхает:

— Да, лучше бы. Но я неплохо представляю себе, где она.

— У того мужчины с похорон?

— Да.

— А если так?

— Ты о чем?

— Может, и тебе стоит ее простить в свой черед?

— Да. Безусловно.

Разумеется, простит. Весь вопрос в том, потребуется ли ей это прощение. Или на этот раз она уйдет навсегда.

Ли оделяет его слабой улыбкой, как будто сочувствует, прочитав его мысли. А потом лицо ее озаряется улыбкой подлинной, искренней, вот только глаза устремлены куда-то Питеру за плечо. Он поворачивается и видит, как Арло открывает дверь патио, — он зевает и явно озадачен появлением отца у Ли на веранде.

— Ну, — говорит Арло, — раз уж ты, Питер, здесь, может, останешься позавтракать? Мне нужно с тобой поговорить. — Он умолкает, лицо напрягается, будто ему сейчас придется выпить что-то невкусное. — Возможно, мне понадобится твоя помощь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Отцу Марч отвечает ложью: он, мол, уже встал. Мобильник держит от рта на расстоянии, чтобы не слышен был зевок. Ему приятно, что ему позвонили с просьбой о помощи, — значит, приговор об изгнании еще не принят к исполнению. Но, услышав, о чем именно его просит отец, Марч тут же утрачивает всю бодрость — ее сметает новость о том, что мать ночевала непонятно где. Марч сейчас в таком настроении, что любая мысль о семье вызывает перед глазами образ ножа, перерезающего веревку. Нечто тяжелое, долго висевшее в воздухе шлепается на землю.

— В общем, ты не мог бы проехать мимо дома Гепа? Не останавливайся, если не хочешь, просто посмотри, не там ли ее машина.

Марч чувствует, насколько отец озабочен: он даже не понимает, что медленно проехать мимо дома брата для Марча куда опаснее, чем там остановиться.

— А если ее там нет, посмотреть у Арти? — уточняет Марч.

— Гм. Вряд ли мать поедет туда, где Тея, — после вчерашнего-то.

Отец так натянуто прочищает горло, что Марчу заранее страшно услышать его следующие слова.

— Да, может, еще проедешь мимо дома ветеринара, в смысле, Джо и Бетти? Просто глянь, не там ли ее машина, и, если что, позвони.

— Там-то с какой радости? Они с Бетти никогда особо не дружили.

— Понятное дело. Зато с этим типом, которого Джо взял себе в помощники, она как раз сдружилась. С ветеринаром, который на прошлой неделе ей с телятами помогал.

— А он у Джо живет?

— Да.

Марч не понимает, как отцу взбрело в голову, что мать может остаться там на ночь. При этом его здорово смущает одна подробность.

— Это такой лысый коротышка? — Перед глазами мужчина в костюме, прислонившийся к задней стене церкви. Мать поворачивает к нему голову. Тот самый тип, на глазах у которого Геп поприветствовал его кувалдой в родительском доме.

— Ты их вместе видел?

— Его видел на похоронах.

— О да. На похоронах он был в полный рост.

Питер говорит таким тоном, что Марч сразу прекращает расспросы.

— Я поехал. Через час доложу.

— Спасибо, сын.

В голосе отца звучит такая благодарность, что у Марча сжимается сердце. Сердце продолжает теснить, пока он собирается, запирает собак. До него постепенно доходит смысл того, что Вера сказала ему на похоронах, а вчера повторил Арло. Хватит уже ему искать материнской любви и одобрения, проще признать, что он их никогда не получит. И все же. Что будет, если хотя бы раз он в нравственном смысле возьмет над матерью верх?

В доме Гепа тихо. Марч надеялся увидеть там машину матери, но на подъездной дорожке только фургон брата. Вместо того чтобы ехать дальше, Марч останавливается с ним рядом. Впрочем, выйти не решается, достает мобильник. Если Геп не ответит, то и дверь Марчу не откроет тоже. Не придется выносить от ворот поворот.

— Ты чего прямо от дома звонишь? — раздается в трубке голос Гепа.

Марч видит, что занавески раздернуты, за стеклом — силуэт брата.

— Ты с мамой говорил?

— Со вчерашнего дня нет. А что?

— Опять с отцом, похоже, поругалась. Могу я войти?

На том конце молчание. Марч смотрит на свой телефон, видит, что вызов завершен, вздыхает. И тут Геп открывает входную дверь, стоит в ожидании. Марч выскакивает из машины, бежит по газону. С радостным изумлением идет вслед за братом на кухню.

Геп наливает себе еще кофе, потом садится к столу, на котором разложены фрагменты очередного металлического изделия — судя по всему, женского украшения. Марч тоже садится, опасливо — вдруг Геп прикажет ему встать. Но тот озабоченно