Несколько секунд всеобщей растерянности, криков и скрежета, а потом пол под ногами ощутимо покосился, и отстрелившая от корпуса гондола полетела вниз. Марина вцепилась мне в руку и попыталась закричать, но из-за сорванного голоса у нее получился только сиплый выдох. У меня же в этот момент некстати мелькнула мысль, что теперь можно уверенно сказать — точно не прилетели и не пришли.

Приплыли.

Глава 22

Юлия Клеопатра Кайсара Младшая на общем сборе фамилии ощущала себя чужой. Небезосновательно — даже выносящие блюда слуги чувствовали себя здесь частью семьи, своими. И даже слуги ее словно не замечали, а уж для родственников она и вовсе как будто больше не существовала. Пустое место.

«В любом коллективе всегда должен быть наглядный пример того, каким не надо быть», — учили ее в Военной Академии. В фамилии Клеопатры рода Юлиев именно Кайсара Младшая стала таким примером; и ладно бы на нее смотрели как раньше, с небрежением, но теперь для остальных она как будто перестала существовать.

Люди, особенно родственники поневоле, могут простить все кроме успеха. Кайсара, к успеху стремящаяся с малых лет, до недавнего времени полностью выполняла главные условия, гарантирующие отсутствие завистников — была бедной и не демонстрировала никаких талантов. Еще и опозорилась на всю Республику при поступлении в Военную Академию.

Пока она — после окончания Академии, оставалась безликой серостью, последней строчкой имен в списке фамилии, копошась где-то внизу с парой потешных батальонов, ее терпели. Но сейчас, когда контроль над неожиданно проснувшимся свежим монолитом посулил ей огромное личное состояние, её вдруг заметили; и то, что увидели, никому не понравилось. Кайсара больше не была удобной и более того, своего недавнего позора — невиданное дело, вовсе не стеснялась.

Еще в первую неделю после пробуждения монолита Кайсара прочувствовала сочащееся сквозь дежурные фразы и вежливые улыбки недоуменное раздражение. Ну а уж когда она пошла против воли главы фамилии, апеллируя к законам Республики и уставу Протектората, отказавшись передать контроль над монолитом Октавии… Похоже, после этого обычно раздираемая внутренними противоречиями фамилия наконец-то сошлась хоть я чем-то, всем составом желая втоптать Кайсару обратно в болотную серость, откуда она сделала попытку вырваться.

Кайсара краем глаза отмечала, что никто из родственников на нее так и не смотрел, даже вскользь. Но некоторые из клиентов семьи и фамильяров не так владели собой, то и дело поглядывая на самую, на данный момент, знаменитую представительницу фамилии Клеопатры рода Юлиев; многие в этом зале вживую видели ее впервые.

Сохраняя непроницаемо-надменное выражение лица, Кайсара устремила взгляд на единственную, кто смотрел на нее с приязнью — на статую Дианы, богиню-покровительницу фамилии. Скульптурное изображение Дианы здесь, в закрытом для случайных людей зале, отличалось от общепринятого: на вытянутой вверх правой руке богини восседал коршун, а опушенную вниз левую — с луком, а не копьем, обвивала змея.

Дань памяти Старым богам: птица символизировала богиню-коршуна Нехбет, а змея — богиню-кобру Уаджит. Коршун и змея, принадлежности царского убора фараонов, который носила обожествленная правительница Клеопатра, официально признанная родоначальницей фамилии после перехода рода в матриархат.

Изначально фамилия считала отцом-основателем царя царей Цезариона — сына Юлия Цезаря и Клеопатры. Фамилия была одной из многих из рода Юлиев, кто вел родословную от царя царей, но оказалась единственной, кто перешел в матриархат в ходе войны орла-и-волчицы. После смены фамилии — невиданное дело, сменили и бога-покровителя: вместо Меркурия патроном стала Диана, покровительница охотников, рабов и богиня трех дорог.

Дело невиданное, но в начале гражданской войны в этом был смысл. Тогда казалось, что старый порядок рушится, наступает новая эпоха — по замыслу предводителей мятежа Диана, как богиня трех дорог, должна была стать олицетворением божественной власти на земле, на небе и в космосе. Более того, Диана должна была стать главной богиней римского пантеона, вместе с Аполлоном и Меркурием заменив Капитолийскую триаду Юпитера, Минервы и Юноны.

Не случилось. Не получилось. Гражданская война закончилась вечным миром — превратившим Республику из единого целого в раздробленное на провинции и доминионы общество, в котором принявшие матриархат фамилии потеряли свое прежнее влияние. Став, по большей части, лишь поставщиками жен для остальных, возвысившихся в ходе последней войны Домов.

Кайсаре Младшей, впрочем, даже выгодное замужество не грозило. «Двенадцатая дочь», — ставшее нарицательным выражение, употребляющееся часто в негативной коннотации как характеристика чего-то лишнего, ненужного и несуразного. Очень яркое и говорящее, особенно если двенадцатой дочерью являешься именно ты.

В матриархальной фамилии двенадцатая дочь стоит в самом низу семейной иерархии. У нее нет права голоса ни в женской половине, ни в мужской. Двенадцатой дочери не светит выгодное замужество — если только не повезет стать второй и третьей женой влиятельного человека, ни карьера жрицы Пантеона, ни Cursus honorum — Путь Чести, обязательный для любого патриция, желающего попасть в Сенат или хотя бы в структуры протекторатов Звездной Ассамблеи.

В большинстве случаев двенадцатые дочери матриархальных фамилий занимались тем, что учились получать и доставлять наслаждение, мечтая об удачном замужестве. Кайсара — будучи юной и глупой, еще лет до тридцати, мечтала сломать принятый порядок, попасть в Сенат и утереть всем нос. У нее даже получилось поступить в Военную Академию Простора Селены — но кроме ожидаемого презрения и насмешек, это неожиданно закончилось невиданным позором, прогремевшим на весь Римский мир.

После Кайсара полностью исчезла из общественной жизни, стала невидимкой. Она все же сумела закончить Академию и вернулась на Альбион, где получила должность шеф-командира легкой бригады федератов, состоящей из двух кадрированных батальонов, собранных вербовщиками Протектората по принципу «третий сорт не брак». Бригада контролировала границы спящего веками монолита, который находился как раз под цитаделью фамилии. Глава которой урезала финансирование, и контроль границ перешел полностью к Протекторату — по линии которого Кайсара и получила назначение.

Она к тому моменту давно уже не верила в успех своей мечты, но действовать не перестала, по-прежнему идя наперекор общепринятым правилам. В Академии у нее появились необходимые связи, и бригада получила необходимое для реорганизации финансирование — не от фамилии, а от Сил Обороны Протектората.

От фамилии ей, двенадцатой дочери, было дозволено только раз в год подтверждать размер своего годового пансиона, и