— опять вскочив с кресла, возмутился второй старейшина Гу, — Вы смеете утверждать, что никто не виноват в том, что мой талантливый помощник погиб? У меня нет сил слушать подобную чушь! Кулак ещё тёплый, он умер совсем недавно. Где тот "новичок", что нанёс ему смертельные раны? Вы его схватили?

— Второй старейшина, нам не пришлось этого делать, он желал стать послушником и сам направился в секту. А так как он оказался настолько умелым противником, что смог одолеть Кулака, я дал ему ярлык боевого гения. Он уже давно должен был встретиться с вами. Разве он вас ещё не посещал?

Тут вся моя маскировка кривой осанкой и робкими поклонами пошла прахом. Наставники вспомнили, что владелец ярлыка всё ещё находится в зале, хотя я и сместился в сторону и на десять шагов назад, уступая место группе с носилками.

— Так это ты расправился с моим слугой? Решил притвориться немощным новичком и подкрасться ко мне вплотную! Кто ты такой? Признавайся, кто тебя послал?! — ткнув в меня пальцем, воскликнул мужчина.

Его всего трясло от гнева. Я не собирался сознаваться ни в чём и продолжил гнуть линию, что мне просто повезло, что Кулак накинулся на меня и сам себя смертельно покалечил. В этот момент обнаглевший второй старейшина окончательно вышел из себя и сделав подготовительные пасы руками, использовал против меня боевую технику среднего уровня "Захватывающая цепь". Эта техника похожа на быстрый взмах плетки, которым удаленная цель опутывается и притягивается к боевому мастеру.

Разумеется, я не собирался стоять столбом и ждать, когда меня свяжут полем Ци по рукам и ногам, и обездвиженного подтянут к противнику. Я рывком вбок покинул область захвата, так как видел поле активации обычным зрением. Чем дольше сам пользуешься полем Ци, тем очевидней становятся и вражеские приемы, основанные на этой технике.

Применение высокоуровневой техники не дало результатов и мужчина вдруг расхохотался.

— Ха-ха! Ха-ха-ха! Я долго ждал, когда ты явишься сюда, думал, что ты испугался и передумал, но оказывается нет. Всё понятно! Ты решил сначала по одному выбить моих слуг, но просчитался. Я раскусил твои планы. Коварный гад, хотел втереться ко мне в доверие, проникнув под видом послушника? Тебе почти удалось меня обмануть. Признавайся, это же ты покалечил моих учеников возле источника?

— А что если так? — распрямляя плечи, выравнивая спину и присаживаясь на свободное кресло, спросил я.

Дальше отпираться не имело смысла, меня раскрыли, и я решил, что прикидываться слабым уже невыгодно. Мне, наоборот, теперь нужно было выглядеть как можно более сильным и весомым, наврать с три короба про гильдию убийц, про тайную службу правящей династии, хоть сослаться на легендарного предка, но избежать боя с шестью боевыми мастерами и выйти из зала наставников живым.

— Позовите сюда моих лучших учеников, — приказал второй старейшина кому-то на входе в зал, после чего повернулся к главе Гу и заявил:

— Этот чужак напал на пятерых моих лучших учеников у тайного источника. Он устроил им засаду, скрытно поджидал их в нашей секретной пещере и должен понести за это наказание. Глава Гу, я надеюсь на ваше справедливое решение. Кроме того, что мы должны сохранить место расположения нашего духовного сокровища в секрете, если мои ученики также подтвердят, что они были покалечены именно этим злодеем, вы должны позволить его казнить. Я бы и сам вынес ему заслуженный приговор, но раз все уважаемые мастера собрались здесь, не хочу делать этого в одиночку, по своей личной инициативе. Благополучие всей секты зависит от того, покараем ли мы врага или позволим ему сбежать.

— Вы как всегда, второй старейшина, слишком торопитесь. Не выслушав ни одного свидетельства, готовы казнить любого, нарушая все правила секты и законы страны. Наш гость не признал, что он убийца Кулака или имеет отношение к инциденту в тайной пещере, а лишь поинтересовался, что будет, если вы окажетесь правы. Вас не удивляет, что он не пытается оправдаться и даже не боится задавать такие вопросы? Нет? А я начинаю догадываться, кого он представляет и не советую вам торопиться.

* * *

— Да за кого ты меня держишь, щенок?! Я покажу, на что способен мой "Кулак тысячи убийств". Убью!" — взревел второй старейшина Гу Шень Кан, со страшными, налившимися кровью от захлестнувшей его ярости глазами.

Потянувшись к кинжалу на поясе, он полоснул им по своему правому запястью и стал грозить мне поднятым вверх правым кулаком, к которому, освещая весь зал багрово-красным свечением, устремилась проливающаяся из раны кровь. Всё тело мужчины окутала зловещая, тёмная аура, появление которой вызвала собранная в теле особыми, демоническими практиками тёмная Ци. Я увидел перед собой разъяренного, столетнего культиста.

Мгновение спустя у меня душа ушла в пятки, бросило в дрожь, заболело в висках, скрутило живот от приступа настоящей паники. Что за дела? Я совершенно потерял самообладание и внутри остались лишь запоздалые сожаления. Почему я не сбежал, когда была возможность. Только боя с сильнейшим боевым мастером царства Вэй, если не считать великого предка-защитника на моём пике медного ранга не хватало!

У меня безумно колотилось сердце, к горлу подкатил ком, чуть не стошнило — все признаки волнами накатывающей паники. Что это? Это и есть воздействие объявленной ранее техники "Кулака тысячи убийств" или просто её дополнительный, побочный эффект. Мама, умираю от страха. Никогда не думал, что от страха можно испытывать и физические страдания.

А в голове при этом пусто. Вообще ни одной мысли. Ни как спастись, ни что делать дальше. Я ощутил, что вообще теряю волю к сопротивлению, почувствовал себя беспомощным и обреченным. Явно попал под действие какой-то мощной, психической атаки. Все фобии обострились. Именно такой ситуации я всегда и боялся. Мне п*здец! Доигрался. И сдалась мне эта Лэй Сяо? Зачем я вообще о ней разговор завел?

А что теперь? Меня убьют. Всё кончено. Навалились сожаления и новые страхи. Это уже не пустые угрозы, беззубый блеф. Меня сейчас казнят. Единственное, что упорно крутилось в голове, что мне очень-очень страшно! Я вообще не помню, чтобы когда-либо поддавался настолько всепоглощающему страху. Но как оказалось, шок и трепет испытывал не только я. Гадкий старик на помосте, первый старейшина и даже все союзники и ученики Гу Шень Кана, в страхе припали к полу или вжались в кресла, бледные, как смерть. Никто из них не ожидал,