Великие державы располагают крепкими валютами, а крепкие валюты, в свою очередь, помогают наращивать могущество. Китай сегодня, пожалуй, бросает самый серьезный вызов системе, основанной на долларе[707]. КНР становится великой державой, и интернационализация юаня является важной частью большой стратегии по реализации этого плана[708]. Тем не менее опасения, что юань «вытеснит» доллар, преувеличены. Как отмечают эксперты, например, Себастьян Моллаби и Олин Уэтингтон, рассуждения о возвышении юаня ошибочны. По их мнению, «глобальный рост китайской валюты будет медленнее, чем обычно предсказывают, и юань, скорее, займет место среди вторичных резервных валют… чем вытеснит доллар в качестве доминирующей валюты. Более того, пока не ясно, хочет ли сам Китай, чтобы юань заменил доллар… Слабые попытки Китая интернационализировать свою валюту отражают подспудные противоречия в стремлении страны трансформировать свою экономическую модель»[709].

Впрочем, учитывая его растущую значимость, юаню вряд ли требуется вытеснять доллар для получения Китаем реальных геополитических выгод. Вспомним исторические прецеденты (возвышение доллара, немецкой марки и японской иены): в этом контексте интернационализация юаня, вероятно, будет идти как бы сама собой по мере роста экономического потенциала КНР, по мере того как другие страны начнут сильнее доверять этой валюте и по мере расширения собственного финансового рынка Китая[710].

Некоторые эксперты полагают, что эти изменения вполне своевременны. В сегодняшнем мире, говорят экономисты вроде Фреда Бергстена, развивающиеся рынки растут быстрее рынка США, а финансовый сектор расширяется образом, который требует наличия у центрального банка активов намного выше реально существующего у США[711]. Если юань станет резервной валютой, Китай может выступать гарантом подобного обеспечения, а не только его поставщиком. Придание юаню статуса резервной валюты также потребует от Китая либерализации финансового сектора и проведения ряда реформ, принципиально важных для национальных интересов Америки.

Но геополитические последствия статуса резервной валюты для юаня не столь однозначны. Возвышение юаня на международной арене свидетельствует о том, что Китай укрепляет свое региональное влияние посредством финансовых каналов, а эта деятельность гораздо менее хорошо изучена, чем распространение влияния с помощью традиционных инструментов[712]. Если юань станет мировой резервной валютой, его доминирование будет проявляться в основном в Азии (хотя более пятидесяти центральных банков мира заявили, что планируют перевести часть своих валютных резервов в юань)[713]. Это обеспечит Китаю важный рычаг давления (с позиций как денежно-кредитной, так и внешней политики) прежде всего на страны Азии и помешает попыткам азиатских стран сократить свою экономическую зависимость от Китая[714]. Согласно отчету Международного расчетного банка за 2014 год, курсовые изменения в паре юань/доллар США значительно повлияли на курсы других азиатских валют по отношению к доллару[715]. За пределами региона, при условии, что ныне около 60 процентов валютных резервов Китая номинированы в долларах, КНР окажется уже не столь уязвимой, как раньше, перед колебаниями курса доллара и переменами в экономической политике США[716]. Мировое признание юаня также предоставит Китаю широкие возможности влияния на международные финансовые организации наподобие МВФ и Всемирного банка. На данный момент правила МВФ не разрешают центральным банкам учитывать резервы в юанях, поскольку эта валюта не является «свободно используемой»[717]. Однако, по данным Юкки Пильмана, главы департамента «Стэндард чартерд бэнк» по центральным банкам и суверенным фондам, ряд ЦБ начал учитывать свои внутренние и зарубежные транзакции в юанях, тем самым демонстрируя дальнейшее ослабление авторитета МВФ.

Самоустраняясь из долларовой системы и сокращая зависимость от низкодоходных государственных облигаций развитых рынков, Пекин получает большую ценовую свободу на глобальных товарно-сырьевых рынках, где Китай зачастую выступает крупнейшим потребителем[718]. Реформированная и заново отбалансированная экономика, которая стремительно расширяет географию импорта, обеспечит китайское правительство новыми рычагами давления на другие страны, особенно там, где Китай все чаще оплачивает растущий импорт в юанях[719]. Интернационализация юаня будет сопровождаться и ростом прямых китайских инвестиций, как предсказывают китайские ученые, что, в свою очередь, подразумевает необходимость защищать зарубежные активы[720]. Ради надежной защиты этих новых зарубежных активов, объясняет китайский политический экономист Ди Дуншэнь, «Пекину придется проецировать свое могущество. Не раз в современной истории суровая власть следовала за капиталом, перемещаясь от передовых экономик к развивающимся странам, независимо от религий, культур и идеологий. Потому Китай, вероятно, откажется от своей внешнеполитической ортодоксии невмешательства для защиты зарубежных инвестиций»[721].