– Как я мечтаю, чтобы у нас всё получилось! – Получалось у него здорово и пылко, словно он с трибуны мавзолея вещал. – И клянусь перед небом, что если всё сложится удачно, а мы останемся живы, то навсегда ухожу на покой и больше никогда никого не убью!

Торжественная клятва. Тем более из уст такого человека. Но всё равно восторженно кивающий головой Гегам подумал:

«Ага! Не убьёт он больше, как же! Как в той поговорке: «Зарекалась свинья в навозе не рыться!»

Но всё равно радовался и пел душой. Дело шло, задумки претворялись в жизнь. И как раз во второй части марлезонского балета следовало выманить покупателей комплекса «Эльбрус науки» на нужную территорию, называемую «Лужок». А как можно выманить много о себе возомнившего, но в то же время действительно всемогущего (по сравнению с обычными людьми) обладателя громадной недвижимости в нужное место? Правильно, используя его жадность, любопытство и жажду тщеславия, которым подвержены простые обыватели. Для этого пришлось очень, очень постараться.

Во-первых, следовало привлечь одного из самых солидных и чуть не самого уважаемого в Москве нотариуса. Потому что именно от его имени должно было пойти приглашение на встречу и поданы причины этой встречи.

Во-вторых, чтобы нотариус согласился работать и действовать, отложив все остальные свои дела, ему не только следовало заплатить огромную сумму, но и тоже обмануть. И обмануть так, чтобы даже этот монстр многогранной юриспруденции ничего не заподозрил. Для этого пришлось сфабриковать завещание Туза Пик, в котором он всё своё имущество передавал в руки действующего владельца той самой «…целой кафедры университета, с корпусами производственной практики для студентов и малым научно-исследовательским полигоном» и действующего директора этого комплекса, или старшего управляющего, коли такой окажется означенная должность. Причём владельцу завещалось шестьдесят процентов недвижимости, а управляющему – сорок. То есть они просто обязаны были срочно явиться для выяснения всех дел и получения наследственных прав именно завтра и именно на тот самый «Лужок».

Ну а чтобы ни у кого сомнений не возникало, в завещании было прописано всё: и сроки, и место, и форма передачи. Официально должны были остаться довольными все. Нотариус по завершении дела получал куш в тройном размере. Нынешние хозяева комплекса Хоча – ещё один комплекс из четырёх огромных зданий, в которых могли храниться сказочные сокровища. Ну а англичане – подставленные специально для них толпы ничего не подозревающих людей.

И неважно, что на самом деле господин Шелосян и его кровавых дел подручный уже давно списали всю массовку в расход. Хотя у той ещё был шанс не попасть под раздачу. А именно: как только удалось бы уничтожить самого мистера Даркли и нескольких человек из его окружения, Гегам Оганесович незамедлительно бросился бы в бега. Он знал меру и старался без крайности не зверствовать. Месть состоится? Предателя Савена удушат прямо в больнице бинтами? Тех, кто окопался в офисе, порежут ножичком на кусочки? Да, да и да! Значит, всё остальное – побоку. И затеянный грандиозный взрыв на «Лужке» не состоится. Может быть…

И пусть потом собравшиеся на площади между четырёх зданий людишки выясняют, кто кого обманул и по какому поводу они там грызутся! Тот, кто это всё затеял и не пожалел денег на спектакль, будет уже на другом краю света. А может, и не на краю, а в ближайшей деревне! Только ему самому сие будет ведомо, не иначе!

И на этот раз он со своим тактическим отступлением не оплошает, ни одна собака его не отыщет и не узнает, где он. Ни одна тварь двуногая на его след не встанет и не взвоет в намерении поживиться его кровью!

Именно так размышлял Гегам, бегая, паникуя, притворяясь, командуя и унизительно получая распоряжения от своего куратора. Играл замечательно, талантливо, и даже сам порой верил в то, что играл.

«Нет, во мне однозначно погиб великий артист! – хихикал он про себя, а внешне чуть не плача от страха. – Наверняка Джигарханяна вместе с Мкртчяном переплюнул бы! Жаль, что не пошёл в артисты, жаль!.. И поговорка, которую я сам запустил среди своих сотрудников, приятно греет сердце: «Нет умнее средь армян, чем Гегам Фон Шелосян!» Ха-ха! Как это здорово звучало! И он тех людей, кто эту поговорку любил и вешал иным на уши, с удовольствием продвигал по карьерной лестнице. Имидж – наше всё! А подлые англичашки меня недооценили и теперь за это поплатятся собственными жизнями. Ха! И поделом! Снобы поганые… Главное теперь, чтобы взрыв получился поубойнее да поэффективнее, но ведь недаром я торговал всю жизнь самым современным оружием?! Рванёт… знатно рванёт… и тогда… как говаривал наш Господь Бог, да будет так!»

Хотелось, очень хотелось могущественному олигарху хоть напоследок почувствовать себя богом и, уходя, так хлопнуть дверью, чтобы его имя вспоминали не иначе как вздрагивая и крестясь испуганно. Великая месть того стоила.

Иван Загралов в обещанный Игнатом и самим себе час так и не уложился. Нелегко оказалось снять матрицу естества с рук, которые «ощупывали» это естество целых семьдесят лет тому назад. Мало того, в процессе выяснения истины старый дедуля, смущаясь, как юноша, признался:

– Если честно, то за время наших нескольких случаев телесной близости я и не обнимал-то Заришу толком. Она сама была одновременно и огнём, и ледяной водой, а разве можно эти две стихии обнять и ощутить ладонями? Разве что не имея чувств… А потом ещё и без рук оставшись. Вдобавок она и не давала себя поласкать, во всём пыталась доказать именно своё преимущество, своё верховенство и своё право распоряжаться мною…

На это обладатель сочувственно кивал и приговаривал:

– Да уж! Не завидую я тебе, Ипатьевич! Потому как, если выражаться процессуальным языком, это она тебя покрывала, а не ты её. Верно?

– Ну… где-то так получается, – непроизвольно улыбался старик. – Но всё равно эмоций у меня было столько, что порой кажется, такого с человеком произойти не может, словно мне это всё приснилось или в виртуальном кино увидал нечто феерическое.

– Вот теперь именно то кино и старайся вспомнить во всех подробностях! – советовал Иван. – Закрывай глаза и пытайся ладонями ощущать то самое пламя и ту самую ледяную воду. Весь, весь уходи воспоминаниями в ту самую минуту. Сконцентрируйся!

Вот тогда процесс пошёл, когда древний целитель вдруг стал в трансе подрагивать всем телом, словно его било током. Причём током солидным, вольт по тридцать шесть, а то и сорок восемь. Составная мозаика матрицы стала заполняться и по площади, и в глубину довольно быстро.

В этот момент Загралов умудрился посмотреть на свою обновившуюся разросшуюся Цепь. И еле сдержался, чтобы вслух не выкрикнуть набор своих переделанных ругательств. Энергии на образование матрицы шла чуть ли не целая река! И не будь в наличии трёх огромных, толстенных Колец, от прежних двух остались бы только истощённые обручи! А так хоть расход шёл не настолько критичный, чтобы немедленно прекращать эксперимент.

«И кого это я сейчас пытаюсь воссоздать?! – ворвался в сознание запоздалый страх. – Сестри тоже ведьма, но с ней никаких проблем не было! Почти… А здесь явно не человек получается, а какое-то Чудо-юдо, не иначе! И не получится ли так, как у доктора Франкенштейна? Когда созданное детище уничтожает своего создателя? По крайней мере, теперь я верю старику, что такой особе возвращать полное сознание не следует сразу. Такая мегера убьёт вокруг себя всё живое, если ей что-то не понравится! Надо же!.. И куда только энергия уходит?! Хорошо, что у меня есть возможность подумать и решить со временем, воплощать эту Заришу в духа-фантома или нет… Ибо что-то мне подсказывает, что лучше с такой экстраординарной личностью не связываться…»