— Как твоя голова?

Она вздрогнула от неожиданности, посмотрела на него. Открытые глаза техасца блестели. Сердце Тори внезапно сжалось, девушка отвела взгляд в сторону и пожала плечами:

— Я заслуживаю более сильной боли.

— Наверно, поэтому ты нахмурилась.

Он сел, провел рукой по волосам; на его губах появилась знакомая полуулыбка.

Она невольно поглядела на него и не смогла унять странный волнующий трепет в животе. Почему он смотрел на нее так… словно знал, что она испытывает? Тори боялась, что он воспользуется теми нежными чувствами, которые она питала к нему, и поэтому не желала признаваться в своей страсти. Но и скрыть ее не могла. На его теле остались неяркие красные следы от ее пальцев. Она помнила, что царапала Ника, как обезумевшая кошка, выгибала спину, стонала от наслаждения.

Он потер рукой жесткую щетину и поморщился:

— Мне нужно побриться.

— Когда мы уезжаем? — спросила Тори более резко, чем собиралась. Она отчаянно пыталась взять себя в руки. Его глаза снова стали настороженными.

Он пожал плечами:

— Скоро. Ты спешишь?

— Тебе это известно. Если я не уплыву из Калифорнии, мне придется выйти замуж за Рафаэля. Возможно, меня ждет здесь нечто худшее.

Голова Тори раскалывалась от боли… Ник смотрел на нее холодными оценивающими глазами. Она уже привыкла к этой отчужденности. «Что я могу сделать? — подумала Тори почти в отчаянии. — Он опять не сказал, что любит меня и хочет, чтобы я осталась с ним… Скажет ли он это сейчас, если я сообщу о моем отъезде?»

Но он встал с узкой кровати, перебравшись через девушку одним плавным движением, и она растерянно подумала: разговор не получился. Тори залюбовалась мышцами плеч, рук и ног, плоским рельефным животом и мужским естеством, которое могло быстро превращаться из мягкого, безопасного в твердое и грозное. Она никогда не замечала красоты мужского тела, но сейчас восхищалась Кинкейдом.

Он начал одеваться. Застегивая брюки, Ник посмотрел на нее с удивлением:

— Я думал, ты спешишь.

— Да. — Она сбросила ноги с кровати, снова почувствовала себя неловко, прикрыла одеялом обнаженные груди и отвела взгляд в сторону. — Я действительно спешу.

Он замолчал. Полностью одевшись, застегнув на тонкой талии ремень и повесив на себя все свое оружие. Ник подошел к двери, открыл ее и посмотрел через плечо на Тори:

— Будь готова через пятнадцать минут.

Он закрыл за собой дверь плотно, но без грохота. Тори уставилась на нее. Нежданные слезы накатились на глаза, в горле образовался комок. Она не надеялась, что он попросит ее остаться. Ей нечего здесь делать. Калифорния перестала быть ее домом. Теперь ее дом находился в Бостоне. Там, где живут дядя, тетя и Син. А также Питер. Захочет ли он теперь жениться на ней?

Поздним вечером, спустя три дня, они подъехали к Сакраменто, преодолев большое расстояние за сравнительно короткое время. Тори умирала от усталости, дрожала от холода. Снова заморосил мелкий затяжной дождь.

— Это Саттерс-Милл, — сообщил Ник бесстрастным тоном, которым говорил с Тори после их отъезда из миссии Сан-та-Клара.

Сквозь пелену дождя Тори разглядела стоящие под деревьями простые серые палатки, по которым барабанили капли. Будучи не в силах сидеть прямо, она навалилась на луку седла и лишь вяло кивнула, когда Ник пообещал найти для них какое-нибудь пристанище.

Несмотря на дождь, по разбухшей земле ходили люди. Улицы напоминали козлиные тропы. Когда Ник спешился и исчез в темноте, Тори осталась сидеть в седле с поникшей головой. Клеенка, которую дал ей Ник, плохо защищала от дождя. Серовато-коричневая лошадь фыркнула и шагнула в сторону. Тори подняла голову.

В тени за провисшей палаткой кто-то пошевелился. Свет фонаря на мгновение выхватил из тьмы чей-то силуэт. Тори выпрямилась, ее нервы натянулись, по коже побежали мурашки.

— Кто там?

Ответа не последовало; ветер с громким хлопком захлестнул незакрепленный край брезента. Человек стал приближаться к Тори. Девушка оцепенела, страх мгновенно прогнал дремоту.

— Покажите ваше лицо, или я выстрелю. Клянусь, я это сделаю!

Она в панике подняла руку, как бы целясь из револьвера. Пожалела, что у нее нет тяжелого «кольта». Господи, если незнакомец подойдет к ней, что она сможет предпринять? От палаток донесся приглушенный взрыв смеха, потом зазвучали голоса, и Тори увидела Ника, который возвращался назад с опущенной из-за дождя и ветра головой. Посмотрев туда, где только что виднелась темная фигура, Тори не обнаружила ее.

— Здесь нет комнат, — сказал Ник, подойдя к девушке. Его голос тонул в шуме дождя и пробивавшегося сквозь деревья ветра. — Попробуем остановиться в Саттерс-Форте. Это недалеко, там есть гостиница и больница.

— Ник, кто-то следит за мной.

Он повернулся, прищурил глаза, сжал губы.

— Вероятно, это объясняется тем обстоятельством, что ты находишься перед уборной.

Она вспыхнула и замолчала. Это могло показаться забавным, если бы не породило неловкость. Интересно, что подумал несчастный, которому пришлось справлять нужду во время дождя?

Тори молча последовала за Ником сквозь ночь; копыта месили плотную грязь; с ветвей деревьев падали капли. Всадники ехали мимо разбросанных по округе палаток, стараясь избегать глубоких луж. Палаток было множество, люди приехали сюда искать золото. На домах висели вывески, где перечислялись продаваемые товары — лопаты, совки, сита.

Они покинули селение и снова поехали через лес. Когда Ник наконец остановился, Тори уже не чувствовала своего тела. Она смутно поняла, что он вытащил ее из седла. Будучи не в силах стоять, девушка навалилась на Ника, и он сказал, что она доставляет ему слишком много хлопот. У нее не было сил защититься, напомнить, что он разбудил ее до рассвета и заставил сесть на лошадь, что за весь день они сделали всего две короткие остановки. Объяснения потребовали бы слишком больших усилий и ни к чему бы не привели. Он ответил бы холодным, раздраженным тоном, к которому Тори уже привыкла; она не вправе жаловаться, поскольку сама спешила покинуть Калифорнию.

Вспомнив, что она действительно говорила ему об этом, и не понимая, что заставило ее так поступить, Тори подавленно замолчала.

Кто-то увел лошадей. Ник почти нес Тори на себе. Она в изумлении увидела сквозь дождь настоящий дом со светом в окнах и распахнутой дверью, из-за которой доносились смех и музыка. Ее внимание было притуплено усталостью и душевным смятением, поэтому она не сразу поняла, где они находились. Потом Тори заметила, что они оказались в селении — более крупном, чем предыдущее, с деревянными домами и настоящими улицами, а не козлиными тропами. Здесь тоже повсюду была грязь, однако поселок имел более цивилизованный вид.