Однако через какое-то время, почувствовав, что замерзает, медленно встал, уложил Блейз под одеяло и сам лег рядом.

Она уже почти уснула, когда вспомнила про ожерелье.

— Надо снять ожерелье, — сонно пробормотала она, — чтобы не сломать его.

— Хм-хм. — Он заботливо протянул руки и расстегнул сначала серьги, потом ожерелье.

Джулиан отметил, что сонная улыбка Блейз была так не прекрасна, как и аметисты, только что украшавшие ее оею. Он положил драгоценности на столик, стоящий у кровати, обнял Блейз, положил ее голову себе на плечо и, насытившись страстью, стал медленно погружаться в сон.

Однако у Блейз сон внезапно пропал. Она уже при-ила в себя после их сладостной близости, и теперь ее вдруг охватило беспокойство. Она открыла глаза и лежала без сна, перебирая в памяти неприятное открытие о муже, подобно собаке, беспокоящейся о плохо спрятанной косточке.

— Джулиан, — тихонько позвала она.

— Что? — отозвался он сквозь сон.

— Ты рассердишься, если я тебя спрошу?

— Не думаю.

— Мне очень надо знать. Мисс Фостер сказала… Она сказала… Ну… она сказала, что у тебя в Лондоне была любовница. Это правда?

Спокойный, умиротворенный сон Джулиана как рукой сняло. Он зажмурился. Только Блейз способна задать такой вопрос в такое время. Неужели ей не известно, что джентльмен не обсуждает своих любовниц с женой? Тем более после занятий любовью. Но, с другой стороны, именно это и отличает Блейз от остальных — она никогда не придержизается общепринятых правил.

— Да, правда, но это было очень давно, — помолчав, ответил он.

— Когда ты был женат на Каролине?

— Да.

Блейз почувствозала себя совершенно беззащитной и уткнулась лицом в грудь Джулиану.

— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя была любовница. — Она немного помолчала и нерешительно добавила: — Я, конечно, не смогла бы тебе помешать, даже и пытаться бы не стала, но не хотела бы. Я просто говорю, чтобы ты знал.

Джулиан погладил се по волосам, сохранял молчание.

Когда он так ничего и не сказал, а Блейз не услышала обещаний, которых очень ждала, сердце ее заныло. Она не желала делить мужа с балетными танцовщицами, но и помешать ему была не в силах, если его к ним потянет.

Невозможно принудить его к верности, невозможно даже добиться от него хотя бы обещания.

Но больше всего Блейз опасалась не танцовщиц и актрисочек, и даже не поклонниц Киприды. Больше всего ее пугала власть, которую имела над ним его покойная жена. Даже мертвая, Каролина занимала все сны Джулиана, все его прошлое. Иногда Блейз даже казалось, что она постоянно сражается с Каролиной за душу Джулиана.

— Ты очень рассердишься, — тихонько спросила она, — если я задам тебе вопрос о Каролине?

— Нет, — тяжело вздохнул Джулиан.

— Ты любил ее?

Сон совсем прошел. Джулиан повернулся на бок, спиной к ней и, уставившись на огонь в камине, задумался.

— Я был… привязан к ней… но любовь? Нет. Такую женщину, как Каролина, нелегко полюбить.

Блейз испытала огромное облегчение, услышав это признание.

— А зачем же тогда ты женился на ней?

— Ну… по обычным причинам. Чтобы обеспечить продолжение рода, потому что она была молода и красива и по своему положению была мне ровней. Это был брак по расчету, и ничего более. Мы оба понимали это. Однако где-то через год она переменилась. Каролина стала требовать от меня большего, чем я мог дать ей. Я наделал много ошибок в своих отношениях с ней. Слишком часто оставлял ее одну. — Джулиан задумался. — Вот моя жена и начала искать утешения у Винсента Фостера.

В его голосе звучала явная боль, но Блейз уже не могла остановиться.

— Измена Каролины больно ударила по твоей гордости?

— Да, очень, — спокойно признался Джулиан. — Я пришел в неописуемую ярость, когда узнал, что моя жена, образец чистоты и добродетели, завела любовника, да еще моего лучшего друга. — Губы у Джулиана скривились. — К тому же я предпочитаю иметь наследником собственного сына, а не чужого. Возможно, мне было бы гораздо легче перенести ее измену, знай я, что она влюблена. Но она выбрала Винсента, только чтобы отомстить мне за невнимание… и возбудить ревность.

— Но… ты ведь не убивал ее. — Блейз прикусила губу в ожидании ответа.

— Нет, — произнес Джулиан после довольно продолжительного молчания.

Блейз с облегчением вздохнула. Это уже достижение — по крайней мере он не обвиняет больше себя в гибели жены. Он так долго занимался самобичеванием, что чувство вины немного притупилось. Это шаг вперед, хоть и маленький. Блейз погладила мужа по обнаженной спине, молча успокаивая. А Джулиан, казалось, целиком ушел в свои мысли.

— Винсент обвинил меня в ее смерти. Он действительно любил Каролину. Его печаль была подлинной, больше, чем моя.

— И в том, что мало любил ее, ты тоже винишь себя? Джулиан долго молчал.

— Да, — наконец признался он.

— И поэтому, когда Винсент обвинил тебя, ты не стал защищаться?

Проницательность Блейз искренне удивила Джулиана. Он повернулся лицом к ней.

— Моя мудрая цыганка, ты тоже обладаешь даром ясновидения, как и твои друзья-цыгане?

— Нет.

Ей не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что двигало им. Она просто любила его и читала у него в сердце. В глазах Джулиана появилась такая грусть, что Блейз стало больно. Он протянул руку и погладил ее по щеке. Блейз прильнула губами к его ладони.

Она добьется, чтобы эта печаль ушла из глаз Джулиана, молча поклялась Блейз. Она поможет ему освободиться от прошлого, сумеет построить будущее, которое не будет ничем омрачено, даже если на это уйдет вся ее жизнь. Она сумеет убедить его, что он имеет право быть любимым. И наступит время, когда она обязательно добьется, чтобы он полюбил ее.

— Что это ты расхандрилась, Раунийог? — спросила Панна неделей позже. Блейз только покачала головой, продолжая смотреть на пламя костра перед палаткой старой цыганки. Она была не в состоянии объяснить, чем недовольна в своей замечательной жизни.

На прошедшей неделе Блейз не испытывала недостатка в общении. Напротив, ей нанесли не одну дюжину визитов, приглашения так и сыпались со всех сторон. Она достигла главного: общество распахнуло перед Джулианом свои двери. Его приняли в лучших домах. Черную овцу приняли в стадо. Теперь у Джулиана не было ни одного свободного дня, даже несмотря на то что он отклонял множество приглашений на охоту, ссылаясь на больную ногу, которая изредка все еще давала о себе знать. Блейз приходилось пристально вглядываться в мужа, чтобы понять, когда он испытывает боль. Но она знала, что время от времени нога побаливает.