— Что вы хотите знать?

Император вертел коробку в руках.

— Ирина Алексеевна, ваша давняя подруга, сегодня сделал весьма скандальное заявление. Она утверждает, что вы едва не поженились. И хотя брак не состоялся, она клянется, что связь была… консумирована. Это так?

Ну говорил же я ей, что нам еще аукнется та авантюра. А Ирка вместо того, чтобы сидеть тише воды, наоборот, с ноги открыла дверь в скандал.

— Да, ваше императорское величество, — кивнул я. — Ирина Алексеевна сказала правду. Вину не отрицаю. Правда, если это как-то подсластит пилюлю, в тот момент, когда все случилось, мы были искренне убеждены, что не доживем до мирного времени.

Император задумчиво уставился куда-то под стол.

— И снова женщина заставляет меня идти на уступки, пользуясь моей слабостью. К черту! — Он ударил коробкой по столу так, словно хотел объявить о «рыбе» в домино. — Пусть так и будет. Здесь ситуация иная, может и повезет.

Я удивленно глядел на государя, глаза которого блестели от азарта.

— Это тоже вам, Михаил. Но не для вас.

— Позволите? — я потянулся к коробочке. Император кивнул.

Еще не открыв ее, я уже понял, что это было. Ну дает Алексей Константинович. Удивил.

Когда я открыл тугую крышку, издал восхищенный вздох.

— Какая красота. Что это за камень?

На подушечке лежало кольцо. Изящное, словно созданное под Ирину — под ее тонкие пальцы и утонченную внешность. Узкий витой золотой ободок, словно веточка, обхватывал необычный камень дивной красоты.

При каждом движении цвет этого камня менялся от зеленого к красновато-розовому.

— Ни одно явление, связанное с драгоценными камнями, не поражает больше, чем оттенки, излучаемые ограненным александритом, когда свет проходит через камень в определенном направлении, — улыбнулся государь. — Этот камень был обнаружен в позапрошлом веке в Уральских изумрудных копях. По ценности он равен алмазу, и даже выше его. Но для нас, Романовых, он стал родовым талисманом. Этот драгоценный камень назван в честь моего предка, александритом.

Я с трудом оторвал глаза от кольца и завораживающего самоцвета.

— Благодарю, ваше…

— Сперва условие, Михаил Николаевич. Доучитесь, получите звание. Ирине бы тоже неплохо закончить образование. За это время она будет представлена народу — нам еще придется разбираться с Синодом, как узаконить ее статус. Словом, коней не гоните. Но главное — мое благословение вы уже получили, ваша светлость.

Из письма князя Михаила Николаевича Соколова князю Сергею Андреевичу Воронцову:

От мыслей обо всех этих несносных празднествах, балах и торжествах, что предстоят в ближайшие дни, меня начинает мутить. Но ладно я — страшно представить, каково будет Ирине. Не знаю, как она выдержит эти мучения. Даже в такие минуты ее не оставляют в покое и дергают уже целых две недели.

Все эти платья, примерки, согласования… Им нет конца. Это просто безбожно!

Сереж, ты не представляешь, как я буду рад, когда все кончится, и, наконец, можно будет вздохнуть спокойно и сказать себе: теперь можно пожить тихо и как хочешь. Но будет это когда-нибудь или нет?

Из письма Великой княжны Софии Алексеевны, дочери Его Императорского Величества:

Господь свидетель, никогда прежде я не видела такой дивной церемонии!

Знаю, в светских кругах до сих пор слышны шепотки о том, что моя дорогая сестрица Ирина Алексеевна — неудачный выбор для наследницы. И пусть мы с сестрами приняли решение государя-батюшки не сразу, позже, узнав Ирэн поближе, я убедилась, что отец сделал верный выбор.

За прошедшие четыре года я лишь укрепилась в этой вере.

Пусть это прозвучит эгоистично из моих уст, но лишь сегодня, увидев тяжесть всего одной церемонии, я окончательно осознала, что не выдержала бы нести такой крест годами напролет. И нынче я от всей души благодарю Бога за то, что избавил меня от правления.

В первые дни за Ирэн наблюдало множество любопытных глаз. Но по отношению к будущей императрице внимание было особым — Ирэн сдавала строгий экзамен на соответствие своему новому положению. И оказалась на высоте.

Она необыкновенно мило и непринужденно держалась, элегантно выглядела, прекрасно танцевала. На охоте Ирина выделялась своим умением держаться в седле. Она профессионально музицировала, отлично пела, знала несколько языков. Да и взгляд Ирэн, ее большие, темные, необыкновенно живые, излучающие внутренний свет глаза, западали в душу многим. А уж что Ирэн вытворяла с Благодатью…

Она ждала этого четыре года. Мы все ждали, затаив дыхание, болели за нее. И свадьба наследницы престола была по-настоящему волшебной.

В этот сентябрьский день в Петрополе стояла необыкновенно ясная и теплая погода, что для осенних дней большая редкость.

Важной частью была церемония одевания невесты, которая проходила в Малахитовом зале Зимнего дворца.

Платье Ирэн было богато вышито серебром и разукрашено бриллиантами. На плечи ей накинули обшитую горностаем пурпурную бархатную мантию. Наряд был настолько тяжелым, что Ирэн не сразу смогла шагать без помощи фрейлин.

Ее шею украшало колье из больших бриллиантов. Корсаж платья был покрыт бриллиантовыми украшениями. Невеста сидела за туалетным столом, на котором стоял золотой прибор Императрицы Елизаветы Петровны. Этот прибор всегда ставился на туалетный стол, за которым причесывались перед свадьбой великие княжны и принцессы, выходящие замуж.

Два длинных локона спадали с обеих сторон лица. Кроме короны, ей надели бриллиантовую диадему и вуаль из старинных кружев. Корону эту, колье, диадему и бриллианты надевали на великих княжон и принцесс в день свадьбы. Каждая из нас, сестер, должна была подать булавку, чтобы прикрепить вуаль.

Ирэн казалась такой величественной в своем наряде, и выражение торжественной серьезности на ее лице прекрасно гармонировало с красотой ее фигуры…

Из дневника Великой княжны Ирины Алексеевны Романовой:

Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все члены семьи приняли меня. Я не чувствовала себя ни чужой, ни незаконнорожденной, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне.

Сперва дочери Алексея Константиновича отнеслись ко мне настороженно, но даже тогда не сказали мне ни единого резкого слова. И позже, когда Великие княжны узнали истинную причину решения государя, когда им открылась истина о том, что совершила их тетка…

Можно сказать, мы подружились. И мне даже показалось, что девушки были рады этому вынужденному отречению: их не готовили к правлению, и они желали для себя иного, более свободного, будущего.

Что до меня… Пока рядом со мной Михаил, мы выдержим все.