Кажется, застонала и Ира. Лишь бы она все поняла правильно. Времени связываться и объяснять не было.

Я бежал не останавливаясь. Пролетел над полом, перепрыгивая через торчавшие осколки мраморных плит, цепляясь за опавшие лианы. Торопился, стараясь не упустить момент.

Но в следующий миг на полной скорости врезался в выросший барьер.

— Ы-ых!

Удар выбил из меня весь дух. Меня отбросило, но я тут же вскочил на ноги и крепче схватил кинжал.

Ксения глядела на Радаманта из-за полупрозрачной серой стены.

— А я все гадала, попытаешься ли ты меня предать, — тихо сказала она. — И чего тебе не сиделось? Я нашла тебя и дала все, чего ты желал. Стабильную силу, средства, эту дурацкую игрушку — Орден Надежды… Да ведь я даже твою дочь возвожу на трон. Так почему, братец? Ты ведь был единственным, кто меня понимал.

— Именно поэтому, — прошептал Радамант. — Потому что я понял, к чему это приведет. Все, что ты делаешь, ты объясняешь необходимостью. Уверяешь, что это — вынужденные меры. Но на деле ты лишь тешишь свою жажду мести. Тебя нельзя и близко подпускать к власти…

Радамант не договорил — не смог. Он смертельно побледнел, узловатые пальцы потянулись к горлу — видимо, его настигала расплата за данную клятву. Или Ксения незаметно что-то с ним делала.

— Довольно, — вздохнула Ксения. — Впрочем, теперь это не имеет значения. Я все равно добилась своего. А ты умрешь, зная, что помог мне.

Я снова развернулся к барьеру. За моей спиной что-то упало на пол. Я вздрогнул. Нет, вряд ли Аня. Наверняка Радамант. Ксения проследила за мной взглядом и улыбнулась.

— Подхватываете знамя, Михаил Николаевич? Учтите, что вы можете уйти отсюда вместе с сестрой своими ногами. Если сделаете это немедленно.

Я покачал головой и улыбнулся.

— Боюсь, поздновато для сделок, ваше императорское высочество. Ирину я не оставлю.

Ира, Ира, Ира, давай! Сделай что-нибудь! Придумай выход. Ты ведь наверняка что-то задумала. Не просто же так ты уговорила Ксению пустить тебя в зал с Осколком… Не верил я, что она так легко согласилась на условия Ксении, не имея в голове плана. Не верил!

Молчание повисло всего на несколько мгновений — и прервалось тихим мерным стуком.

Мы с Ксенией одновременно обернулись на звук.

Ирина стучала ноготками по поверхности Великого Осколка.

— Предупреждаю, Ксения Константиновна, угрозы в адрес Михаила я расцениваю как посягательство и на мою собственную безопасность. Когда я соглашалась на ваше предложение, речь шла о том, что я разорву с ним связь. Но убивать его я вам не позволю. Вы знали, что Соколов — мое слабое место. Вы знали, что ради него я пойду на все. Но вы перегнули палку.

Руку Ирины охватили клубы густого темного… дыма? Это было похоже на черный туман — маленькие вихри поднимались от ее пальцев по запястьям к предплечьям и плечам. В этой субстанции вспыхивали, мерцая, разноцветные искры. Чистая сила Осколка.

Ксения покачала головой.

— Ирина Алексеевна, не стоит усугублять ситуацию.

— А какая теперь разница? — улыбнулась Ира, но ее глаза заволакивала темная пленка. Я уже видел этот эффект — тогда, в подземелье Базилики в Константинополе…

Ксения отступила на шаг, оказавшись между Осколком и барьером. Ее тело мгновенно окутал толстый слой защиты, по рукам потек темно-фиолетовый, почти черный туман…

А Великие Осколки и правда отличались. Видимо, сила в Петропольском и Константинопольском то ли имела разную конфигурацию, то ли различный потенциал. Но Ирина, которая была связана с Константинопольским артефактом, пользовалась силой, физическое проявление которой имело глухой темно-серый оттенок. У Ксении, связанной с Петропольским, она казалась темно-фиолетовой, как очень густые чернила.

— Не нужно со мной драться, прошу, Ирина…

Девушка пожала плечами.

— Я и не собираюсь.

А затем она ударила обеими руками по Великому Осколку.

Меня оглушило. Удар был странным — он словно сотрясал и разрывал меня изнутри. У меня перехватило дыхание, словно в оранжерее резко выжгли весь кислород. Выпучив глаза и бессильно ловя ртом воздух, я видел, как Петропольский артефакт раскололся. И когда это случилось, начался настоящий ад.

— Ира! — прохрипел я, но она меня не услышала.

Ударная волна отбросила меня в стену. Зазвенели, раскалываясь, стекла — потолок обвалился, осыпав все пространство смертоносным дождем. Я пролетел через кроны лимонных деревьев и врезался в мраморный портик, в последний момент успев поставить слабый щит. «Берегиня» не защитила меня от удара, и спина взорвалась невыносимой болью.

Я рухнул на развороченный пол, выронив андомский клинок.

Кто-то закричал. Это был даже не крик — вопль. Вопль боли, отчаяния и ужаса.

Ира уничтожила Петропольский Великий Осколок. Но как? Как это было возможно? Или сила Константинопольского его перевешивала?

— Ира! — снова прохрипел я и закашлялся. В рот набилась мелкая крошка вперемешку с листьями и землей из кадок.

В оранжерее стало устрашающе тихо — лишь вода из разбитой фонтанной чаши продолжала весело журчать. Правда, теперь она вытекала на пол, и вскоре лужа добралась до меня.

Кое-как я поднялся, заметил торчавший из бока кусок стекла. Хреново, но лучше пока не вынимать. Пошатываясь, огляделся в поисках кинжала. Болела не только спина. Кажется, крепко приложился головой. На загривок капнуло что-то теплое. Я провел рукой по голове — кровь.

«Ира!» — позвал я ментально. — «Ответь, если слышишь! Пожалуйста!»

Андомский клинок тускло блестел в груде камня и стекла под уничтоженной фруктовой рощицей. Несколько шагов до него показались мне ужасно трудными, словно я взбирался на гору, но я все же наклонился и сжал окровавленные пальцы на рукояти кинжала.

«Ира!»

Она не отвечала. Голова гудела, и я уже даже не понимал, поставила ли она блок, была ли в отключке или это я хреново пробросил ментальный канал.

Выпрямившись, я раздвинул свободной рукой остатки зарослей. В плече тоже застряло стекло. Кажется, еще несколько мелких стекляшек впились в щеки. Да наплевать. Мной можно пренебречь. Лишь бы у Иры получилось то, что она задумала. Лишь бы она понимала, что делала. Лишь бы не стало еще хуже.

Ирки я не увидел. Зато мог наблюдать, как Великая княгиня ползла к постаменту, на котором еще с минуту назад покоился поражая своей величественностью, имперский артефакт. За Ксенией тянулся кровавый след. Каким-то чудом часть пола уцелела, и эта алая полоса на белом мраморе казалась особенно жуткой. Словно фрагмент картины какого-нибудь из мастеров эпохи Ренессанса. Одна туфелька слетела с ноги Великой княгини и сиротливо дополняла этот жуткий образ.