Благодаря мудрым распоряжениям дяди Хидео перевозка вещей из дома Имаи прошла без каких-либо осложнений, если не считать того, что в субботу подруги были слишком заняты в ателье и смогли приехать лишь в воскресенье двадцать третьего. Служащие дяди трудились в поте лица второй день, и на первом этаже уже стояли комод с зеркалом и туалетный столик, принадлежащие Мисако, а также большие картонные коробки с одеждой, постельным бельем и прочими вещами, готовые к отправке на склад. К четырем часам дня все было готово. Мисако и Сатико вынесли в руках кое-какие мелочи, которые Мисако хотела взять с собой, а остальное рабочие погрузили в фургон.

Неделю спустя, в день тай-ан, приносящий счастье, Хидео и Фумико поженились. Свадьбу играли скромно, в присутствии лишь членов семьи и нескольких друзей. Всего собралось человек тридцать. Мать невесты мечтала совсем о другой судьбе для дочери и была, как и ее супруг, не слишком довольна, что Фумико выходит за человека другого социального положения, да еще и в обстановке семейного скандала. Наблюдая, как жених и невеста, согласно синтоистской традиции, делают глоток церемониального сакэ, она горько переживала потерю лица семьи.

«Фумико всегда была всем недовольна, — думала она, — и не желала гордиться тем, что происходит из рода честных работящих лавочников. Небось, и забеременела нарочно, чтобы увести от жены этого лощеного идиота. Только меня она не обманет, не на ту напала… Вечно лопотала по-американски, выпендривалась, корчила из себя неизвестно что. Едва школу кончила, а уже таскалась по гостиницам с заезжим журналистом, в баню с ней пойти было стыдно — вечно синяки на заднице. Слава богу, хоть нашего подцепила, а то выскочила бы за какого-нибудь здоровенного гайдзина, тогда стыда не оберешься. С пеленок была помешана на иностранцах…»

Фумико нарядилась в традиционное свадебное кимоно с затейливым красным с золотом оби. Благодаря пышному бюсту и длинной накидке никто и не заподозрил, что невеста беременна. Она казалась лишь чуть-чуть полноватой, и некоторые гости отмечали сходство фигуры у нее и будущей свекрови, хотя большинство в первую очередь обратило внимание на роскошные блестящие черные волосы, уложенные в высокую традиционную прическу.

Торжественный прием состоялся в престижном китайском ресторане с редкими видами рыбы и омарами в меню. Госпожа Имаи позаботилась о том, чтобы все было высшего качества, включая содержимое подарочных наборов для каждого из гостей.

Собравшиеся приветствовали новобрачных на пути к столу громом аплодисментов. Лишь сестра госпожи Имаи только делала вид, что хлопает, а когда произнесли первый тост, едва поднесла к губам бокал. Однако, повнимательней рассмотрев фигуру невесты, когда та сняла накидку, она вынуждена была признать, что хотя бы в одном Фумико не обманывала.

Дядя Хидео на свадебной церемонии не присутствовал, использовав в качестве предлога срочную деловую поездку. Однако его супруга, сочтя поступок мужа ошибкой, решила поддержать семью покойного деверя. Она не только пришла на торжество, но и преподнесла молодым щедрый денежный подарок, пользуясь исключительной привилегией запускать руку в казну компании.

К великому огорчению матушки Имаи, на свадьбе сына ей не представилось возможности продемонстрировать свой талант рассказчицы, равно как и музыкальный. Торжество в целом прошло довольно скучно. Было произнесено несколько вялых речей, молодоженам пожелали счастья, и часа через два гости стали расходиться. Хидео и Фумико отбыли в однодневное свадебное путешествие в Хаконе, курорт в окрестностях Токио. Невеста предлагала использовать собственные служебные связи и съездить на неделю в Европу, но Будда произнес недвусмысленное «нет». Более того, он отказался предоставить племяннику отпуск, сурово напомнив ему о дополнительном долге перед компанией на два миллиона иен.

Молодая пара вернулась домой в воскресенье вечером. Матушка Имаи легла костьми, чтобы приготовить для новой невестки праздничный обед. За столом сидели втроем, много смеялись и пили. Матушка Имаи с удивлением смотрела, как Фумико лихо осушает одну чашечку сакэ за другой. В результате Хидео пришлось волочить хихикающую супругу наверх под руку, а матери досталась вся грязная посуда. Лишь к полуночи, совсем выбившись из сил, ей удалось добраться до постели. Из соседней комнаты доносился дружный храп.

Около двух ночи матушку Имаи разбудил непривычный шум. Поначалу испугавшись, она быстро поняла, что звуки доносятся из-за стенки, где спали молодые. Мощные вопли, полные звериной страсти, совсем не походили на деликатные стоны, которые время от времени приходилось слышать по ночам, когда в доме жила Мисако. По старой привычке матушка Имаи тихонько встала и шагнула вперед, чтобы по своему обыкновению приложить ухо к стене, но споткнулась в темноте и упала. Фумико услышала и сразу догадалась, в чем дело. Она довольно улыбнулась. Мысль о том, что свекровь подслушивает, лишь еще больше возбуждала ее. Если им предстоит бороться за первенство в этом доме, пусть старуха с самого начала знает, кто на самом деле держит в руках Хидео.

В соседней комнате слышались звуки и слова, о которых матушка Имаи понятия не имела прежде. Когда любовные игры завершились оглушительным женским воплем, она вытаращила глаза, прикрыв рот рукой, и потом проворочалась на своем футоне до утра, так и не сумев заснуть.

Утром Фумико спустилась, чтобы помочь с завтраком, и принесла вежливые извинения свекрови за то, что не смогла вымыть посуду накануне.

— Надеюсь, мы не слишком побеспокоили вас ночью, когда занимались сексом, — добавила она.

Матушка Имаи, услышав такое, на секунду лишилась дара речи.

— На самом деле… — едва выговорила она, опускаясь на стул, не в силах поверить, что беседует на такие темы с невесткой. При Мисако подобное даже не упоминалось. — Вы действительно очень шумели…

Молодая женщина самодовольно зевнула, потягиваясь. Ее полные груди едва не вываливались из выреза ночной рубашки.

— Я не такая бесчувственная доска, как его бывшая, — проговорила она. — Так что привыкайте.

Матушка Имаи испуганно заморгала.

— Я думаю… может, мне лучше перебраться вниз? — неуверенно сказала она, ожидая вежливых протестов невестки. — Посплю в гостиной, ничего страшного.

— Хорошая идея, — спокойно кивнула Фумико. — Кроме того, очень скоро ваша комната понадобится для детской. Так или иначе, вам вряд ли удастся заснуть под детский плач за стеной. Вы же знаете, они всегда шумят, а детей у нас с Хидео будет много.

Вечером двадцатого февраля в Токио начался снегопад, что случалось редко. Кутаясь во фланелевую пижаму, Мисако смотрела в окно восьмого этажа. От белых полос, исчертивших темное небо, делалось одиноко и холодно на душе. Страшная усталость сдавливала виски. Сатико с тетушкой Тегути на этот раз даже не заикнулись о том, чтобы тащить Мисако с собой на очередной загул, более того, отставили бокалы и пошли на кухню греть суп, чтобы накормить ее.

Они вышли из дома в шикарных меховых манто и остановили такси. Снег шел густо, но таял, едва долетев до земли. Машина мчалась по черной, блестящей от воды мостовой, разрывая белесую пелену.