– Но как?

– Спонтанное проявление телепатии и ясновидения плюс неограниченный потенциал и возможность сохранения огромных объемов информации. – Фетлок тихо присвистнул. – Удивительно! В самом деле удивительно. Ну что ж, мне пора.

– Но что же мне делать? – взмолился Фред.

– Как это «что делать»? Радоваться, – с воодушевлением сказал профессор. – Совершенно фантастический дар. Послушайте, что вы скажете, если я позову коллег побеседовать с вами? Неофициально, разумеется.

– Но.

– Они будут в восторге, в полном восторге. Нужно написать статью в журнал.

– Но что все это значит, профессор? – дрожащим голосом спросил Фред Элдерман.

– О, мы обязательно исследуем ваш случай, не беспокойтесь. Это уникальный феномен, не имеющий прецедентов. – Он с восхищенным недоверием покачал головой. – Невероятно!

Профессор Фетлок ушел, а подавленный Фред все еще сидел на кровати. Значит, ничего нельзя сделать – только извергать из себя бесконечные загадочные слова, а по ночам мучиться вопросом, что за ужасная история с ним произошла. Возможно, профессор действительно восхищен, возможно, постороннему человеку этот случай покажется изысканной пищей для ума. Но для него самого это было темное и с каждым днем все более пугающее дело.

Но почему? Почему? Фред не мог ни ответить на этот вопрос, ни избавиться от него.

Когда вошла Ева, он все еще думал об этом. Фред поднял голову, Ева села рядом с ним на кровать.

– Что он говорит? – с тревогой спросила она.

Фред рассказал, и Ева отреагировала точно так же, как и он сам.

– И это все? Радоваться этому? – Она рассерженно поджала губы. – Что это за профессор? Зачем доктор Бун вообще прислал его?

Вместо ответа Фред лишь покачал головой.

У него был такой потерянный вид, и она погладила его по щеке:

– Больно, дорогой?

– Мне больно внутри. В моей.

Его горло внезапно сжалось.

– Если рассматривать мозг как живую ткань с незначительным давлением, окруженную двумя изменчивыми средами – кровью, содержащейся внутри, и спинномозговой жидкостью, находящейся снаружи и заполняющей желудочки мозга, то мы.

Он резко замолчал, его била мелкая дрожь.

– Помилуй нас, Господи, – прошептала Ева.

– Как сказал в своих «Аргументах против веры в Бога» Секст Эмпирик, «те, кто определенно утверждает, что Бог есть, пожалуй, будут принуждены к нечестию. Ибо.»

– Фред, прекрати!

Он ошеломленно посмотрел на нее.

– Фред, ты ведь не. не понимаешь, что говоришь?

– Нет, ничего не понимаю. Я просто. Что со мной, Ева?

– Все в порядке. – Ева сжала его руку и погладила ее. – Прошу тебя, не волнуйся.

Но он все равно волновался. Потому что под всеми этими сложными знаниями, заполнившими его мозг, он оставался прежним человеком – простым, ничего не понимающим. и испуганным.

Почему это произошло?

В каком-то ужасном смысле он превратился в губку, впитывающую все больше и больше знаний. Однажды наступит день, когда там не останется свободного места.

И он лопнет.

В понедельник утром профессор Фетлок остановил его в коридоре:

– Элдерман, я поговорил с коллегами, и они в таком же восхищении, как и я. Давайте встретимся сегодня вечером, вы не возражаете? Я могу освободить вас на сегодня от работы.

Фред уныло взглянул на пышущего энтузиазмом профессора:

– Хорошо.

– Вот и прекрасно! Тогда, скажем, в шестнадцать тридцать? В моем кабинете?

– Да.

– Можно я вам кое-что предложу? – спросил профессор. – Прогуляйтесь пока по университету, по всем кафедрам.

Когда они расстались, Фред спустился в подвал и оставил там свои инструменты.

В шестнадцать двадцать пять Фред открыл тяжелую дверь кафедры психологии. Он стоял в терпеливом ожидании, держась за ручку двери, пока кто-то из толпы преподавателей не заметил его. Профессор Фетлок отошел от коллег и поспешил к нему:

– Элдерман! Входите, входите.

– Скажите, профессор, доктор Бун ничего больше не говорил? – спросил Фред. – Насчет.

– Нет, ничего не говорил. Не беспокойтесь, мы с этим разберемся. Идемте со мной. Я хочу. Леди и джентльмены, прошу вашего внимания!

Фреда представили окружившим его ученым. Он старался сохранять беззаботный вид, хотя нервы были напряжены, а сердце тревожно билось.

– Вы прогулялись по университету, как я вам предложил? – громко и многозначительно спросил Фетлок.

– Да. сэр.

– Отлично, отлично. – Профессор Фетлок решительно кивнул. – Так мы получим полную картину. Представьте себе, леди и джентльмены, вся сумма знаний нашего университета в голове у одного человека!

Преподаватели недоверчиво зашумели.

– Нет-нет, я говорю совершенно серьезно! – заявил Фетлок. – Можете проверять сколько угодно. Задавайте вопросы!

Во внезапно установившейся тишине Фред Элдерман стоял и думал о том, что сказал профессор Фетлок. Знания всего университета в его голове. Это означало, что он больше ничего не сможет здесь получить.

И что же дальше?

Дальше посыпались вопросы. и ответы. Мертвым, монотонным голосом.

– Что произойдет с Солнцем через пятнадцать миллионов лет?

– Если Солнце продолжит излучать энергию с той же интенсивностью, то через пятнадцать миллионов лет вся его масса превратится в излучение.

– Что такое корневой тон?

– Составные части гармонического лада имеют неравную ценность. Некоторые из них более важны и доминируют над общим звучанием. Эти корневые.

Знания всего университета в его голове.

– Назовите пять ордеров римской архитектуры.

– Тосканский, дорический, коринфский, ионический, композитный. Тосканский ордер является упрощенным вариантом дорического. В дорическом сохраняются триглифы. Коринфский характеризуется.

Он больше не сможет здесь ничего получить. Его мозг переполнен. Почему?

– Что такое буферная емкость?

– Буферная емкость раствора определяется как dx/dpH, где dx – бесконечно малая величина сильной кислоты или.

Почему?

– Как будет «мгновение назад» по-французски?

– Il n’ y a qu’ un instant

Вопросы сыпались непрерывно, голоса становились все более и более взволнованными, пока ученые не начали почти кричать.

– С чем связана литература?