– Что? – не зная, чему удивляться больше – ругательству из уст подруги, или тому, что к ней наконец вернулась боль – Деми развернулся, беря её за ту руку, что держала ножницы. – Во-первых, давай договоримся о том, что впредь расстроенной острые предметы ты держать не будешь. Во-вторых, Оливер – обязанность наша общая, и то, что ты пропадёшь на работе, не сделает ему лучше. Ситуация сейчас не ахти, мы оба нужны ему рядом. Потому что сейчас мы его семья.

– Мы? – она посмотрела на рану, что слабо пропускала кровь.

С возвращением чувств Софи вдруг решила, что может вновь вернуть всё в свои руки. Письмо Джеймса всё чаще всплывало в её голове, мучая теми вопросами, на которые он не успел дать ответ. Почему она? Джеймс так легко отдал Оливера ей, что, казалось, лишь это и было ему под силу. Но та единственная просьба, что была брошена бумаге в надежде, что однажды она её увидит, была чрезмерна. Непомерно велика и запредельно труслива. Но если Джеймс порешил, что она справится, значит Софи пронесёт её через время. Ведь Оли на неё понадеялся. И надеется всё ещё.

– Из нас троих только тётя Мэри может взять над ним опекунство. Софи, это выше твоих возможностей – тянуть всё одной. Ты же хочешь учиться. Я дам тебе денег на колледж.

– Я не приму их.

– Софи, я понимаю, что ты хочешь сделать всё сама, но ведь и я здесь не просто так. У меня есть возможность помочь тебе, почему ты отказываешься?

– Ты снова пользуешься именем Деймоса Медчера.

– Да чёрта с два! Неужели ты думаешь, что я сам ничего не могу? – он едва сжал пальцы на её запястье, стараясь совладать с собой. Одной её просьбы в прошлом хватило, чтобы Деми остановился, взвесил все за и против и лишь тогда осмелился сказать. – Сонь, мы прошли через всё это вместе, и ни на минуту с тобой я не становился Деймосом Медчером. Я поддержу тебя с колледжем, предоставлю жильё, найду Оли школу. – Парень глубоко вдохнул, выпаливая на одном дыхании. – Мария позвала меня помочь ей с бумагами в органах, там хорошие деньги и я смогу жить в её доме. Решай сама, поедешь ли ты со мной в Центр или задержишься с Лили. И, чтобы ты не выбрала, Оли останется у тебя. Я буду навещать вас каждые выходные.

– Деми, – выронив из рук всё, что в них было, Софи выдержала паузу до тех пор, пока терпеть её стало невозможно. Как он смеет просить её пойти с ним в Центр после всего, что случилось? Он просто не может так поступить. Решить, что она предпочтёт жизнь с Лили тому, что так давно обещала себе подарить ему. Говорить такое было уже слишком. – Навещать? Да это же просто глупость. С чего ты вообще взял, что я собираюсь остаться?

– Но я думал, что Лили…

– О, Лили. Мы говорили об этом ещё вчера. Она собирается готовиться к вступительным экзаменам всё лето. Ей самой будет легче, когда я наконец уеду. Моё присутствие вынуждает её слишком часто думать о Марке.

– Значит, ты решила?

– Всё было очевидно ещё тогда, когда я встретила тебя. Ведь мы вместе до конца.

– До конца. – Деми улыбнулся так, как никогда прежде, с теми облегчением и принятием в глазах, которых ему так не хватало. – Звучит как отличный план.

– Мария будет здесь через час, вы ещё не закончили? – Лили выглянула из своей комнаты в приоткрытую дверь. Оли вслед за ней высунул в щель нос, перепачканный краской. – Ваша одежда в ванной, Софи, поторопитесь. Пока я ещё могу занимать этого малыша картинами, вам лучше успеть. – Она втащила мальчика в комнату под его звонкий и тёплый смех. Времени и правда не оставалось. Софи едва уложилась в срок, когда в замке вот-вот должен был оказаться ключ Майка.

Строгие чёрные брюки и белая рубашка, которую он не допустил держаться на двух верхних пуговицах. Деми явно гордился своей новой стрижкой, которую ради приличия попытался уложить. Софи тоже была ею полностью довольна, ведь она давала ей возможность продолжать поправлять его кудри за уши каждый раз, как ей того хотелось. Софи и дальше занимала бы себя только этим, но Лили отдала приказ строиться сразу же, как смогла собрать их всех вместе. Каждый в костюме, она – в платье, что имитировало пиджак с большими резными пуговицами на груди и брошью как раз там, куда Лили так опрометчиво попала маслом для живописи. Она была чересчур хороша для своих девятнадцати, и одни лишь Софи с Оли прекрасно это понимали. Мальчик то и дело поглядывал на неё украдкой, прилаживая очень деловую бабочку на своей шее. Кажется, изначально при слове "бабочка" он представлял нечто совершенно другое, но и эта просто не могла его не устроить, ведь её дала ему Лили.

Деми не переставал шептать Софи "никогда не видел тебя с распущенными волосами, это так непривычно", но при любом слове, что успевало вылететь из его рта, Лили воображаемой указкой била его по рукам, не прекращая повторять правила, что предназначались только ему: никаких "чёрт" в присутствии Дэйзи, не упоминать Митча и перестать грубить Майку хотя бы из соображения того, что он её отец. Не без возражений, но Деми принял каждое правило, предварительно пожурив Майка всеми словами, что только мог позволить себе при Оли. Если Лили просила, он просто не мог ей отказать. Незыблемое уважение питал Деми к ней по причинам, что разглашать не стремился, но Софи это совершенно устраивало. К ней Лили решила использовать лишь одно условие – принимать в разговоре хоть какое-то участие, но тут же передумала, превратив его сначала в просьбу, а затем в необязательный пункт. Оли же оставался чист от всех норм – на него законы просто не распространялись. Ведь нельзя было просить ангела о том, чтобы ради людей он заземлился.

Раздался первый щелчок, когда Лили закончила приглаживать галстук на груди Софи. Майк не забыл постучаться, проворачивая ключ до предела и открывая дверь. На пороге ему пришлось нагнуться, чтобы не дать настрадавшейся фуражке оказаться на полу, но даже так Лия была вынуждена поймать её прежде, чем повиснуть на его шее с возгласом:

– Здравствуй, папа, я так скучала! – Майк легко подхватил её, кружа в коридоре. – Снимай наконец свой мундир, пока Дэйзи тебя не увидела.

– О, милая, а это ещё