– Он добывает подлинные номера кредитных карт реально существующих людей, потом изготавливает поддельные карты, на них переносит данные, за пару дней спускает все деньги, а от карточек сразу избавляется. И как правило, успевает сделать это до того, как в банке замечают перерасход средств и ставят в известность владельцев.

Она удивленно покачала головой:

– Ловко. – В ее голосе можно было уловить восхищение, словно женщина и сама была бы не прочь поживиться за чужой счет, знай она только, как это сделать. – А я-то думала, что с тех пор, как начали использовать карточки с микрочипами, подделывать их стало невозможно.

– Увы, но это не так, – вздохнул Льюис. – Новые технологии немного осложняют мошенникам жизнь, а вскоре они опять находят способы обойти препятствия.

Он сообщил кассирше, когда примерно мужчина побывал в их магазине. Это могло случиться утром два-три дня назад.

– Я тогда работала, но этого человека не помню, – заявила она.

Потом оглядела торговый зал и заметила высокого смуглого мужчину, переставлявшего на полке коробки с кистями.

– Тарек! Есть секунда? – позвала она.

Тарек подошел и встал напротив кассы рядом с Льюисом.

– Здесь у нас коп, он разыскивает парня вот с этой фотографии, – сказала она. – Я его не узнаю, но он, похоже, заходил к нам пару дней назад.

– А что он натворил? – поинтересовался тот, рассматривая распечатку.

Льюису пришлось повторить свою историю.

– Но с нами, например, всегда расплачиваются честно, – произнес Тарек. – И если с карточкой мошенничают, компания всегда возмещает владельцу убытки.

– Да, это так, – кивнул Льюис. – Но ведь вы сами все равно должны быть заинтересованы, чтобы мы схватили этого типа.

– Нам бы он ничем не смог повредить.

– Почему?

– Я его помню. Он расплачивался наличными.

– Наличными? – удивился Льюис. Кто, черт возьми, платит в наши дни наличными?

– Он купил насадки для баллончиков и, по-моему, какие-то карандаши и маркеры.

– Вы знаете, кто он такой? Бывал у вас прежде?

– Кто он, я не знаю, но к нам он раньше заходил. Впрочем, это он сам так сказал. Говорит, мол, каждый раз, когда бываю в городе, непременно к вам заглядываю.

– Значит, он не из Нью-Йорка?

– Похоже на то.

– А он не сказал откуда?

Тарек покачал головой:

– Нет, но я спросил, есть ли его электронный адрес в нашем списке рассылки, и он ответил, что есть.

– Могу я взглянуть на список?

– Боюсь, наш менеджер вам так просто этого не позволит. К тому же там многие сотни, если не тысячи имен и адресов.

– Зачем он покупал насадки для баллончиков? Для чего они используются?

Тарек задумался. Покрытая кольцами кассирша выжидающе смотрела на него.

– Он назвался художником-иллюстратором. Но, как вы, вероятно, догадываетесь, таких всего миллион в одном только Нью-Йорке. Правда, этот сообщил, что будет выполнять заказы одного газетного сайта в Сети.

– Какого именно, не уточнил?

– Нет, но сайт новый. Не могу сказать наверняка, но это что-то политическое, вроде «ХаффПо».

– Вроде чего?

Льюис, конечно, свободно ориентировался в Интернете, но все еще предпочитал читать обычные газеты, а не пролистывать их сайты.

Тарек пожал плечами:

– Как вам его описать? Там еще есть такая дама, которая говорит с акцентом. Ее иногда приглашают в шоу Билла Махера.

Льюис ненавидел и само шоу, и его ведущего – левака пустоголового.

– Но он говорил не об этом сайте? О каком-то другом?

Тарек вздохнул:

– Это все, что мне известно. Удачи вам.

Льюис занял столик в кафе за углом, заказал ломтик холодной говядины на ржаном хлебе с укропом и чашку кофе. Потом позвонил Говарду Таллиману.

– Вам знаком сайт «ХаффПо»? – спросил он.

– Разумеется, – ответил Говард. – А что?

– А слышали о новом сайте, который скоро появится и будет похож на него?

– Могу навести справки. Так в чем все-таки дело?

– Наведите справки и как можно скорее перезвоните мне.

Льюис еще не успел допить кофе, как его сотовый телефон ожил.

– Кэтлин Форд затевает такой проект, – сообщил Говард.

– Вы так говорите, словно я обязан знать, кто она.

– Ее все знают.

– Ладно. Просто есть вероятность, что нужный нам человек будет работать на нее.

– Ты выяснил фамилию?

– Пока нет, но выясню. У вас есть координаты этой женщины? Я имею в виду Кэтлин Форд.

Льюис достал блокнот и ручку и записал несколько телефонных номеров, продиктованных Говардом.

– А сами-то с ней знакомы?

– Да, мы знаем друг друга, – ответил Говард. – Но на мое имя лучше не ссылаться. Она относит меня к классу рептилий.

Когда Льюис отключил телефон, ему пришла в голову мысль, что эта Кэтлин Форд, похоже, неплохо разбирается в людях. Однако он не питал иллюзий, что к нему она отнеслась бы иначе.

Ей очень хотелось позвонить матери! Просто до боли хотелось!

Прошло уже девять месяцев, и Эллисон Фитч не верилось, что она смогла продержаться так долго. Неоднократно бралась она за телефон – не свой, разумеется; свой она выбросила через несколько минут после побега из квартиры – и начинала набирать номер. Однажды нашла сотовый, забытый кем-то на раковине дамской комнаты ресторана «Люббок», куда ненадолго устроилась на работу, и набрала все цифры номера матери, кроме последней, но передумала и положила телефон на прежнее место. Эллисон прекрасно понимала, что линию матери могут прослушивать, а за домом следить. Мобильного телефона у матери не было, но даже если бы и был, Эллисон догадывалась, что в него тоже легко могли установить «жучок». Она же видела, как это делается, в сериале про наркоторговцев из Балтимора.

Конечно, Эллисон не могла знать наверняка, прослушиваются ли телефонные переговоры матери. Но предположим, что их прослушивали. Неужели это все еще продолжается и сейчас, спустя столько месяцев? Ведь рано или поздно им придется бросить это дело, не так ли?

Эллисон сознавала, какие мучения доставляет сейчас матери. Она ставила ее в подобное положение и раньше, причем неоднократно. В девятнадцать лет буквально за несколько часов до посадки в самолет Эллисон информировала маму, что улетает на целый месяц в Уругвай со своим парнем. Да, с тем самым клавишником из рок-группы. И лишь на десятый день выяснила, что попала на самом деле в Парагвай.