Примерно так же немецкая авиация действовала и 22 мая, подвергнув город налетам с больших высот утром и вечером. И снова состоялся бой с потерями с обеих сторон. Уже из­вестные нам Гриб и Протасов в паре сбили «юнкерс», такого же успеха добился капитан Аксенов. Кроме того, не подтвер­жденной наземными постами победы над Не-111 добились капитаны Лучков и Конченко, летавшие на И-153. Советские потери составили два «яка»: лейтенант Гладунов погиб, а Про­тасов сумел воспользоваться парашютом. Если не считать но­вых разрушений в городских кварталах, бомбардировка ника­ких значимых результатов не принесла, что еще раз подтвер­ждает вывод о том, что немцы главной целью этих налетов считали изматывание ПВО и моральный террор населения и войск.

23 мая самолеты люфтваффе осуществили уже три налета, в том числе один крупный в 16.46 — 16.52 силами 10—12 Не-111 и пары Bf-109. Только в этом случае советской сторо­не удалось перехватить нападавших, да и то уже после того, как противник сбросил бомбы. Паре Лучков — лейтенант Гри­горьев удалось сбить «хейнкель», а Гриб — Алексеев — «мес­сершмитт», причем без собственных потерь. В эти и на сле­дующие сутки для пополнения 3-й ОАГ с «большой земли» прибыла еще одна эскадрилья 9-го иап в составе восьми Як-1, а также два И-153.

На следующий день советская сторона отметила появле­ние в арсенале противника нового средства — истребителей­бомбардировщиков Bf-109. И действительно, часть пилотов группы II/JG77, имевших неплохую практику бомбометания по британским кораблям в ходе боев за остров Крит, возобнови­ли полеты в этом качестве, неся под фюзеляжем четыре 50-кг бомбы. «Мессершмитты» летали на бреющем полете, избе­гая, таким образом, заблаговременного обнаружения поста­ми ВНОС и огня среднекалиберной зенитной артиллерии, ко­торая составляла основу ПВО СОРа. 24-го они добились замет­ного успеха, поразив бомбой разгружавшийся в порту транс­порт «Анатолий Серов» (3685 брт). Первый и второй трюмы теплохода оказались затоплены, его нос сел на грунт. К сча­стью, советским морякам удалось откачать воду из носовой части раньше, чем самолеты люфтваффе успели добить по­врежденное судно. Тем не менее в дальнейшем в перевозках в Севастополь оно уже участия не принимало. Тем временем немецкие горизонтальные бомбардировщики продолжали иг­рать роль приманки, отвлекая на себя все усилия перехватчи­ков. Последние доложили о том, что ими в течение дня без по­терь сбиты «юнкерс» (капитан Лучков, ст. лейтенант Мезикин), «хейнкель» (Мезикин и ст. лейтенант Калинин), а в групповом бою — один «мессершмитт».

Немцы не признают всех этих потерь, но известно, что их индивидуальные данные о потерянных самолетах расходятся с общим числом боевых потерь, указанным в отчете VIII авиа­корпуса о боях за Севастополь. Неполнота этих данных тем более бросается в глаза, если принять во внимание очень тщательную проверку всех советских заявок на воздушные победы по донесениям наземных постов. Многие из них под­тверждались фюзеляжами сбитых самолетов, которые упали на территории СОРа. Не случайно именно в эти дни находив­шаяся на Керченском полуострове истребительная группа I/JG77 получила приказ временно перебазироваться в Сара­буз. Рихтгофен требовал более активных действий против 3-й ОАГ, поскольку ее перехватчики продолжали оказывать со­противление без всяких намеков на снижение активности.

25 мая в Севастополе четыре раза объявляли воздушную тревогу и произошло как минимум два групповых воздушных боя. Общий счет их был таков: два сбитых Ju-88 (лейтенант Щербинский и пара лейтенант Феоктистов — сержант Воло­годов), один Bf-109 (ст. лейтенант Калинин и лейтенант Гриб) и два подбитых Bf-109 (Гриб — Алексеев; немцы признают один «мессершмитт» из II/JG77, поврежденный над Севасто­полем на 20%). Ответным огнем был сбит Як-1 лейтенанта По­тапчука из 9-го иап (спасся на парашюте) и подбита «чайка» лейтенанта Григорьева (легко ранен). Пилоты из III/LG1 счита­ли, что ими нанесены серьезные повреждения портовым со­оружениям и судоремонтным цехам, но на самом деле их бомбы разрушили еще 14 жилых домов.

Встретив активное противодействие в воздухе, немецкое командование решило начать утро 26 мая с массированного налета на аэродром Херсонесский маяк. В цифровом выра­жении его результаты выглядели так: 23 «юнкерса» и «хейнке­ля» в сопровождении 12 «мессершмиттов» сбросили на лет­ное поле 230 бомб, из которых в пределах аэродрома взорва­лось лишь 30. Прямым попаданием был уничтожен «як» вместе с находившимся рядом с ним в готовности лейтенан­том Щербинским, от осколков пострадали три ДБ-3, один Пе-2 и один МиГ-3. Малочисленный советский воздушный патруль, хотя и не сумел предотвратить бомбардировку, доложил о сбитии двух «мессершмиттов» (ст. лейтенанты Калинин и Плешков на «яках») и повреждении «юнкерса» (ст. лейтенант Хряев на И-16). Немцам удалось подбить лишь один И-15бис (мл. лейтенант Васильев), который разбился при приземлении.

27 мая стал первым днем, когда в небе над Севастополем действовали уже две немецкие истребительные группы в пол­ном составе. Это сразу дало заметный результат. Пилоты I и II/JG77 доложили о семи воздушных победах, которые на практике обернулись двумя сбитыми (летчик Куповых погиб, Плешков выпрыгнул с парашютом) и двумя подбитыми «яка­ми». Из советских пилотов об успехе доложил только ст. лей­тенант Калинин, которому засчитали сбитый Bf-109. Впервые немецкие бомбардировщики (над городом, по неполным дан­ным, прошли 28 «юнкерсов» и «хейнкелей») не встретили в воздухе сколько-нибудь значимого противодействия. Днев­ная бомбардировка разрушила пять домов, а вечером двумя случайными близкими разрывами была серьезно повреждена стоявшая в порту подводная лодка «А-2».

Основные же события во второй половине дня разыгра­лись над морем. На подходе к Севастополю находился отряд боевых кораблей во главе с крейсером «Ворошилов» и конвой транспорта «Грузия». Оба соединения подверглись неодно­кратным нападениям небольших групп бомбардировщиков и торпедоносцев. О том, насколько настойчиво немецкая авиа­ция атаковала корабли, можно понять из следующей хроники событий.

К 19 часам немецкие самолеты-разведчики обнаружили отряд, куда входил крейсер, и уже через 20 минут «Вороши­лов» с большой высоты атаковали три бомбардировщика. Своевременно открытый зенитный огонь и маневр уклонения сделали атаку безрезультатной. В 20.16 новая тройка попыта­лась выйти в атаку со стороны заходящего солнца, но корабли повернули на контркурс и сбили расчеты летчиков. Бомбы упали за кормой. В 20.43 семь торпедоносцев, разделившись на две группы, развернулись для атаки. Но и на этот раз уме­лый маневр командира крейсера свел усилия противника на нет — торпеды, сброшенные первой парой «хейнкелей», про­шли мимо. Так же успешно были отражены вторая, а в 20.51 — третья атаки. При проходе херсонесской мерной линии, на подходе к боновому заграждению базы «Ворошилова» атако­вал одиночный торпедоносец. К счастью, он промахнулся, и его торпеда взорвалась на берегу в районе Херсонесского музея. В 21.31 крейсер ошвартовался в Северной бухте. На нем в город была доставлена 9-я бригада морской пехоты (3017 человек), восемь 122-мм, восемь 76-мм полевых и 17 45-мм противотанковых орудий, 16 минометов и 60 т боеприпасов.

Тем временем самолеты 3-й авиагруппы сосредоточили свои усилия на прикрытии более уязвимого конвоя транспор­та «Грузия». С этой целью во второй половине дня пять раз вылетали ДБ-3, шесть МБР-2 и два — СБ. Сначала пара СБ, возглавляемая командиром эскадрильи майором Тишули­ным, вступила в бой с четверкой «хейнкелей» и смогла под­бить одного из них. Другой был подбит ДБ капитана Разумова, когда тот возвращался на аэродром после окончания барра­жирования над караваном. Но самый интересный воздушный бой провела на обратном пути пара МБР. Вот как вспоминал его ставший очевидцем заместитель командира 3-й ОАГ Ге­рой Советского Союза (к концу войны дважды Герой) полков­ник В.И. Раков: