— Он сегодня спас не только Вин, — сказал Доксон, бесшумно подходя к Кельсеру. — То, что ты натворил, даже для тебя — непростительная глупость.

— Я должен был узнать, Докс — возразил Кельсер. — Я должен был вернуться. Что, если атиум на самом деле хранится там?

— Ты же говорил, что его там нет.

— Я говорил, — согласился Кельсер, — я был почти уверен в этом. Но что, если я ошибался?

— Это тебя не оправдывает, — сердито сказал Доксон. — Теперь Вин при смерти, а лорд-правитель настороже. Тебе недостаточно, что Мэйр погибла, когда вы пытались прорваться в ту самую комнату?

Кельсер долго молчал. Он слишком вымотался, чтобы препираться. Поэтому он просто вздохнул, садясь на ближайший стул.

— Не все так просто, Докс, — сказал он.

Доксон нахмурился, внимательно глядя на него.

— Я не хотел при других говорить о лорде-правителе, — продолжал Кельсер. — Но… я обеспокоен. Наш план хорош, но меня не оставляет ужасное чувство, что нам никогда не добиться успеха, пока лорд-правитель жив. Мы можем украсть его деньги, разбить его армию, хитростью выманить его самого из столицы… но мне кажется, что мы все равно не сумеем остановить его.

Доксон задумался.

— Так ты серьезно насчет одиннадцатого металла?

Кельсер кивнул.

— Я два года искал способ убить его. Но ведь и другие пытались, и чего они только не перепробовали! Он как будто не замечает ран. Когда ему отрубили голову, он лишь сильнее взбесился. Однажды несколько солдат сожгли его в гостинице, во время одной из первых войн. Но лорд-правитель вышел оттуда — то есть вышел скелет, но уже через несколько секунд восстановился. И только рассказы об одиннадцатом металле дают нам надежду. Но я не знаю, как он работает! И именно поэтому я должен был вернуться во дворец. Лорд-правитель что-то прячет в той комнате, я чувствую! И уверен: если мы узнаем что, то сможем наконец остановить его.

— Ты не должен был брать с собой Вин.

— Она меня выследила, — объяснил Кельсер. — И я побоялся, что, если оставлю ее одну, она попытается забраться туда самостоятельно. У девочки бедовый характер, Докс. Она его скрывает, но если ей что-то взбредет в голову, ее не остановить.

Доксон вздохнул и осторожно кивнул.

— Да… но мы так и не узнали, что скрыто в той комнате.

Кельсер посмотрел на книгу. Переплет намок, но книга явно была подготовлена к любым испытаниям. Ее стягивали ремни, а сам переплет был из очень хорошей, надежной кожи, так что вода не могла проникнуть внутрь.

— Да, — сказал Кельсер. — Не знаем.

«Но мы должны узнать».

— Стоит ли это таких усилий, Кел? — спросил Доксон. — Ведь ты едва не погиб… и едва не убил девочку.

— Не знаю, стоит или нет, — честно ответил Кельсер и, повернувшись к Доксону, посмотрел ему прямо в глаза. — Спроси меня еще раз, когда будет известно, выживет Вин или нет.

Многие думают, что наш путь начался в Хленниуме, городе чудес. Они забыли, что я не был королем, когда приступил к поискам. Да, не был.

Думаю, людям не мешало бы вспомнить, что все началось не с императоров, жрецов, пророков или генералов. Началось не в Хленниуме и не в Корделе, пришло не от великих народов Востока и не из огненной империи Запада.

Все началось в маленьком невзрачном городке, название которого ничего вам не скажет. Все началось с юного сына кузнеца, не примечательного ничем… кроме своей способности притягивать неприятности.

Все началось с меня.

Когда Вин проснулась, у нее болело все тело… значит, Рин опять ее поколотил. Что же она натворила? Может, была слишком приветлива с кем-то из воровской шайки? Или ляпнула какую-то глупость, разгневав главаря? Ей следовало держаться тихо, тихо и незаметно, подальше от остальных, и не привлекать к себе внимания. Иначе Рин побьет ее. Она должна учиться, говорил он. Она Должна учиться…

Но боль была сильнее, чем от обычных побоев. Вин и вспомнить не могла, когда ей в последний раз приходилось так скверно.

Она осторожно кашлянула, открывая глаза. Она лежала на очень удобной кровати, а в кресле неподалеку сидел долговязый подросток.

«Лестиборнес, — вспомнила Вин. — Его зовут Лестиборнес. Я в лавке Клабса».

Лестиборнес вскочил.

— Ты очнулась!

Вин попыталась заговорить, но только закашлялась, и юноша поспешно подал ей воды. Вин сделала несколько глотков, скривившись от боли в животе. Вообще-то она чувствовала себя так, словно ее молотили дубинками по всему телу.

— Лестиборнес, — прохрипела она наконец.

— Точно, это я, — согласился подросток. — Только теперь Кельсер велел звать меня по-другому, я нынче Призрак.

— Призрак? — переспросила Вин. — Да, тебе это подходит. Ты тощий. Я долго спала?

— Две недели, — с готовностью ответил юноша. — Погоди-ка.

Он, забавно задирая колени, выбежал из комнаты, и Вин услышала, как он зовет кого-то.

«Две недели?»

Она отпила из чашки, пытаясь привести в порядок воспоминания. В комнату просачивались лучи красноватого полуденного солнца. Вин поставила чашку на столик и провела руками по телу. Она сразу обнаружила широкую повязку.

«Ну да, меня пырнул инквизитор, — вспомнила она. — Я должна была умереть».

Вин оглядела себя. Та сторона тела, которой она ударилась о крышу при падении, представляла собой сплошной синяк, уже слегка выцветший. Кроме него нашлись еще десятки ушибов и кровоподтеков. Вин чувствовала себя ужасно.

— Вин! — воскликнул Доксон, входя в спальню. — Ты пришла в себя!

— Я бы так не сказала, — со стоном ответила Вин, натягивая одеяло и откидываясь на подушку.

Доксон хмыкнул, подошел ближе и сел на стул Лестиборнеса.

— Что ты помнишь?

— Почти все, — сказала Вин. — Мы прорвались во дворец, но там оказались инквизиторы. Они напали на нас, и Кельсер сражался… — Вин умолкла и посмотрела на Доксона. — А Кельсер… он…

— В порядке, — ответил Доксон. — Отделался куда легче, чем ты. Он хорошо знает дворец, мы ведь три года назад составили подробный план, и он…

Вин нахмурилась, когда Доксон вдруг умолк.

— Знаешь, он сказал, что инквизиторы, похоже, не очень-то стремились убить его. С ним сцепился только один, а двое погнались за тобой.

«Почему? — недоуменно подумала Вин. — Может, они решили сперва уничтожить более слабого противника? Или нет?»

Она сосредоточилась, вспоминая события той ночи.