меня получилось коснуться той великой, безграничной веры, которая пронизывая все разумные создания. Может быть теперь у меня получится это повторить?

Я прыснул и шагнул в тёмный коридор, который развалился прямо на глазах.

Вскоре мне действительно пришлось напрячь свою веру, чтобы сделать последний более стабильным. Кстати говоря, а что если это была очередная уловка моего противника? Возможно, он заранее постарался сделать проход нестабильным, чтобы мне пришлось потратить драгоценную веру, пока я буду к нему добираться.

С этого момента я стал экономить свои силы, стараясь пробираться на своих двоих и перепрыгивать расщелины.

Между делом я размышлял о том, что именно буду делать, если на другом конце туннеля меня действительно поджидала ловушка.

Можно попробовать немедленно сбежать — с помощью табакерки, например. Но сперва мне следовало найти Х. Мой противник наверняка спрятал её за семью печатями. Наверняка, он попробует измотать меня, пока я буду к ней добираться, или хуже, попытается…

Хлюп!

— П-п-простите, хлю… но вы наступили на моё лицо, хлю…

Я вздрогнул и немедленно отпрянул.

В один момент каменный туннель переменился. Теперь вокруг меня сжимались влажные, покрытые тонкой мембраной стенки желудка; в мой нос ударил ужасающий кровавый смрад. Если бы я представлял собой нечто более телесное, чем эфемерный фантом, меня бы тут же вывернуло наизнанку.

Я остановил себя в тот самый момент, когда хотел перевести дыхание, и стал смотреть по сторонам.

Было светло. Источник света представляли собой многочисленные маленькие насекомые, которые сидели на стенах. Они напоминали светлячков. Сперва мне казалось, что они просто карабкаются по стенам, но затем я различил тихий, но вездесущий чавкающий звук. У меня сразу появилось предположение, что именно здесь происходит, но прежде чем я успел оформить его в своём сознании, мой взгляд обратился на лицо у меня под ногами.

Оно было человеческим.

Отчасти.

Обыкновенно у людей бывает кожа — её не было. Более того, посреди красной плоти проглядывались многочисленные рваные дырочки, через которые карабкались те самые насекомые.

— Благодарю, тьфу, — сказало лицо и выплюнуло очередного светлячка, который удерживал зубками и лапками кусочек мяса. — Вы пришли за дамой?

— Да, — ответил я после продолжительной паузы.

— В таком случае мне велено было передать… Тьфу! Что вам следует идти вперёд и только вперёд. Впрочем, если хотите осмотреться, вы можете повернуть в любом направлении, вам этого никто не запрещает. Будьте, тьфу! уверены, — вы находитесь в абсолютной безопасности. Тьфу!

Я рассеянно кивнул и снова посмотрел в коридор перед собой. Казалось, последний становился всё шире и шире по мере того, как светлячки подгрызали его мясистые стенки и перегрызали сосуды. Наконец, переступая лицо («ох, благодарю»), я пошёл вперёд.

Сперва передо мной простирался всё тот же мясистый туннель, стенки которого пожирали, быстро мигая, светлячки. Некоторые из них пытались садиться на мои руки, но случалось это редко, и даже тогда они не могли пробиться через мою кожу своими маленькими зубками и быстро теряли интерес.

Через некоторое время стенки мясного коридора стали расходиться в разные стороны. В этот же момент в глаза мне ударил ослепительный свет. Я остановился и зажмурился. Когда же моё зрение привыкло, я увидел…

84. мясо

Я остановился и зажмурился. Когда моё зрение привыкло, я понял, что из горла попал в пространный желудок.

Всюду виднелись большие и малые бассейны с бурлящей жидкостью, которая представляла собой, судя по едкому запаху, смесь крови и желудочного сока. Тут и там копошились светлячки. Иной раз они собирались в человеческие силуэты… вернее сказать, они так плотно покрывали человеческие тела, что разобрать даже миллиметр кожи становилось невозможно.

Некоторые люди висели на стенах, подвешенные многочисленными красными и синеватыми трубками. Я говорю «люди», но правильнее будет сказать «части людей»: руки, ноги, головы, черепа, с которых как будто наждачкой стёрли кожу, и так далее и тому подобное. Это была свалка человечины; это был огромный человеческий завод, который перерабатывал… и производил.

Продвигаясь вперёд и переступая лужи, в которых копошились ушные раковины, я постепенно стал замечать мясные наросты. Некоторые из них были бесформенными; другие постепенно обретали форму и наконец третьи начинали сливаться с общей массой «человечины».

В один момент на глаза мне попалась ямка, из которой исходил ослепительный свет. Повинуясь пагубному интересу, я заглянул внутрь и увидел мириады светлячков, которые немного отличались от всех остальных. Их животы были набиты до отвала, настолько, что, стоило им пошевелиться, и они сразу взрывались, и вокруг разлетались кровавые ошмётки. Они стекали вниз и просачивались через многочисленные красные и голубоватые трубы.

Я снова приподнял голову и посмотрел по сторонам.

В этот момент я как будто увидел предложение во всей полноте, начиная от заглавной буквы и заканчивая точкой. Всё в этом мире было взаимосвязано. Всё представляло собой цельную и бессмысленную систему. Светлячки пожирали человеческую плоть, взрывались и производили новую. Вечный круговорот жизни, доведённый до своего абсолютного предела. И что самое главное, самое удивительное: все они были счастливы.

Я видел целые стены, которые покрывали, точно маски, живые человеческие лица. Даже когда их пожирали, на них читалась не агония, но предельное, наркотическое счастье.

На секунду мне даже показалось, что я их понимаю. Что я… нет. Нельзя. Нельзя об этом думать. Я помотал головой, прогоняя мысли, которые вместе с этим запахом просачивались в мою голову.

Я хотел перевести дыхание, но удержал себя, стиснул зубы и побрёл вперёд.

Не знаю, как долго продолжалось моё шествие. Сама концепция времени здесь казалась иллюзорной. Передо мной простирались самые невероятные, ужасающие пейзажи, которые неизменно передавали одну и ту же идею неизменного цикла. Того самого, который заведовал природой, но здесь, в пределах этого мира, был низведён к своей простейшей основе. Мне представлялся желудок, который пожирает — и рождает — сам себя. Я находился внутри него. Дни. Недели. Много лет.

Иной раз я думал, что это никогда не закончится.

Иной раз я вообще забывал, что существуют другие миры; что вообще может быть мир кроме этого. Я об этом забыл и вспомнил в тот самый момент, когда протягивал к своим губам кусочек плоти. Я немедленно бросил его на землю. Он стал недовольно извиваться, требуя, чтоб я засунул его в свой желудок.

Я переступил его и пошёл дальше.

В один момент я заметил красный холм посреди кровавого моря. Затем присмотрелся и понял, что это был Он.

«Мясо».

Куриное, свиное, говяжье, рыбье и человеческое —