Заметив промелькнувшую на моем лице тень, Нина Викторовна наставительно добавила:

— Ваше императорское высочество, служба, стоящая на охране безопасности государства, так же необходима, как армия и флот, и работа ее не менее почетна и полезна.

— Пройдемте в вагон, — предложил я госпоже Антоновой, — здесь довольно холодно, да беседовать о наших делах гораздо удобнее в конфиденциальной обстановке…

— Да, вы правы, нам лучше о многом переговорить в узком кругу, — ответила полковник Антонова, — но я попрошу у вас одну минуту. — Она повернулась к князю Хилкову: — Михаил Иванович, не могли бы вы дать команду начальнику станции, чтобы он распорядился подать платформы под погрузку техники. К рассвету надо управиться. Кроме всего прочего, не хотелось бы зря жечь горючее на холостом ходу. Ведь оно если у вас и не на вес золота, то довольно близко к тому.

Зябко поежившись под меховой накидкой, Нина Викторовна кивнула своим спутникам, чтоб они приблизились к нам. Потом, снова повернувшись ко мне, сказала:

— Ваше императорское высочество, прежде чем мы пройдем в вагон, мне бы хотелось представить вам моих помощников…

— Майор государственной безопасности, Османов Мехмед Ибрагимович, — мужчина средних лет, крепкого телосложения и явно восточной наружности при этих словах гордо вскинул вверх подбородок и посмотрел на меня своими выразительными карими глазами.

Полковник Антонова тем времен продолжала:

— Майор имеет опыт боевых действий, к тому же родственник, правда, дальний, правящих в настоящий момент в Стамбуле султанов.

— Капитан государственной безопасности, Тамбовцев Александр Васильевич, — продолжила госпожа Антонова, представив мне пожилого капитана, с усталым лицом и небольшой седоватой бородкой. — Не удивляйтесь его возрасту — пребывая в запасе, он в роковой момент снова возжелал встать в строй, и наше командование удовлетворило его просьбу. Капитан поможет вам разобраться во многих хитросплетениях мировой политики…

Мы с Мишкиным по очереди пожали руки представленным нам господам офицерам, после чего направились в салон-вагон. Почему-то мне запомнилось, как Мишкин с выражением какого-то детского любопытства и восторга оглянулся, желая еще раз взглянуть на стоящие у станции авто и солдат, одетых в невиданную форму. Никогда больше я не видел его таким, по-детски наивным. Я понял, что в эту ночь ему предстоит окончательно повзрослеть и возмужать.

19 (6) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, 04:45.

СТАНЦИЯ БАЙКАЛ, ПОЕЗД ЛИТЕРА А.

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.

Салон-вагон поезда, в котором передвигались по Сибири великие князья, поражал обилием зеркал, кожи, черного дерева, позолоты и прочей мишуры. Последний раз такую показную демонстрацию роскоши мы видели на яхте «Ангара», которую наместник превратил в свой плавучий штаб. Помнится, в наше время такой стиль иронически называли «имперский вампир».

Горели восковые свечи. Как я помню, до патентования вакуумной электролампы накаливания с титановой нитью еще два месяца. Нафиг, нафиг! Надо срочненько застолбить и вакуумные лампы, и наполненные азотом. Причем патент на вакуумные составить так, чтобы он перекрывал и все варианты электронных ламп.

Но сейчас надо решать более срочные и важные дела. Нас здесь четверо, а если считать еще и Андрея Августовича Эбергарда, то пятеро. Антонова, Османов, ваш покорный слуга и лейтенант Овсянкин, к левой руке которого тонкой цепочкой пристегнут чемоданчик с ноутбуком. В этом ноутбуке информационная «бомба», по своей взрывной силе сравнимая с «кузькиной матерью» дедушки Никиты.

Напротив нас расположилась «вся королевская рать». Несомненно, это не самые худшие представители императорской фамилии. Председатель комиссии великий князь Александр Михайлович, он же — ВКАМ, он же — Сандро… Внешне чрезвычайно похож на своего царствующего двоюродного племянника, вот только цвет усов и бороды значительно темнее. Спокоен, напряжен, выжидает.

Рядом с ним великий князь Михаил Александрович, он же Мишкин… Чуть навыкате светлые глаза, рыжеватые усы, в общем, как говорил Ефим Копелян в знаменитом сериале: «Истинный ариец, характер нордический…» Вот только насчет характера не совсем точно. По правде говоря, характер совсем отсутствует. Чем потом многие будут бессовестно пользоваться… Он удивлен, растерян и чуть напуган.

Великая княгиня Ольга, курносое, почти крестьянское лицо, цвета волос не видно из-за модной шляпки, хотя… Вспоминаю историю… Возможно, что в данный момент она может быть и, мягко выражаясь, лысой. Вроде бы в прошлом году волосы у нее выпадали из-за семейных проблем. Растеряна и чуть испугана.

Отец Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергиев), прищуренные глаза цвета весеннего неба, пронзительный, «рентгеновский» взгляд, основная эмоция — доброжелательность и любопытство. В лице его неподдельное сострадание к людям и желание помочь каждому, кто нуждается в помощи.

В воздухе повисло молчание. Чем-то все это похоже на «немую сцену», как в гоголевском «Ревизоре». Нина Викторовна также выдерживает паузу, сканируя глазами противника. Пауза становится уже неприличной — они смотрят на нас, а мы на них. Своего рода дуэль глазами. Ага, ВКАМ, кажется, тоже это понял. Он здесь хозяин, и ему и говорить первому. Но вопросов, очевидно, столько, что он не знает, какой из них задать первым.

Когда нависшая тишина стала уже нестерпимой, положение спас капитан 1-го ранга Андрей Августович Эбергард.

— Ваши императорские высочества, — звенящим от волнения голосом произнес он, — как человек, полностью посвященный в Великую Тайну наших потомков, должен в качестве преамбулы к дальнейшей беседе сказать следующее. Эти люди принесли нам знания о нашем будущем. Причем знания страшные, ибо нас ждет страшное будущее. На нашу Россию обрушатся ужасные испытания, сравнимые только с семью казнями египетскими. Но нет ничего невозможного, господа, если наши руки тверды, а с нами Господь. Помните, как говорил в боях и трудах император Петр Великий: «Аще Бог с нами, никто же на ны!» Первой казнью должна была стать гибель нашего флота в Порт-Артуре и поражение России в этой злосчастной войне. — Эбергард перевел дух после необычной для него длинной речи. — Но, исполняя присягу, в дело вступила эскадра наших потомков, в самом начале войны, с помощью и по воле Господней, оказавшаяся на траверзе Чемульпо. И все вышло наоборот: полное поражение потерпел японский флот, часть которого сейчас находится на дне, частью у нас в плену. А сама Япония блокирована нашими крейсерами. В плену у нас генерал Куроки и вице-адмирал Того. Вице-адмирал Камимура, контр-адмиралы Уриу, Дэва, Того-младший достоверно погибли в бою. Если не вмешаются англичане, то война фактически уже выиграна.

Но, как нас уверяют наши друзья, в связи с нашим неистребимым бардаком, плавно переходящим в хаос, мы и эти их подарки можем бездарно промотать и снова погрузиться в кровавый ад. То, что государь, получив сведения об измене французов, сразу начал действовать, внушает надежду, но с другой стороны… — капитан 1-го ранга остановился, глядя перед собой. — Нет, ваши императорские высочества, это нельзя пересказать словами, это надо увидеть своими собственными глазами… Уважаемая Нина Викторовна?