– Полагаю, это еще не все, – сказала она довольно многозначительно.

– Конечно, нет. Ты отправишься в Вавилон.

– Хорошо, – согласилась Таида.

– И не просто отправишься. Ты должна проникнуть в стан заговорщиков и убедить их, как можно скорее начать заговор против царя и его приближенных. Обрати внимание на Филоту. Гетера Антигона уже сообщила, что он ненавидит царя.

– Филота? Сын Пармениона? – удивилась Таида, потрясенная услышанным.

– Да. Но запомни, если ты… В общем поняла? И еще. В стане заговорщиков много сторонников Демосфена. Из афинян… Разыщи их!..

– Ладно, – согласилась Таида и отвернулась, боясь посмотреть в глаза Персею, чтобы не выдать себя.

Затем поинтересовалась:

– Это все?

Внезапно охвативший ужас заставил ее содрогнуться, но Персей не заметил этого. Он улыбнулся и провел рукой по ее груди.

– Пока все. Я буду незримо следить за тобой, за всеми твоими действиями.

Она заставила себя широко улыбнуться:

– Ты теперь не захочешь меня?

– Я подумаю.

– Думай быстрее.

Таида приподнялась над ним. Ее великолепные благоухающие волосы закрыли их обоих – и он провалился в их аромат.

Она засмеялась.

– Неужели ты во мне сомневался?

– Нет.

– Вот и хорошо, – произнесла Таида.

Персей приветливо улыбнулся, и взгляд его темных глаз, казалось, потеплел.

– Времени очень мало. Важно только, чтобы ты осознала всю необходимость моих действий. Да, я испытываю личную ненависть к Александру, но государственные интересы тоже принуждают меня поступать так – на благо всех людей.

Таида подумала, что жизнь подобна шаткой лестнице: мы взбираемся вверх ступенька за ступенькой и не знаем, выдержит ли она наш следующий шаг или обрушится, и мы упадем…

Поднявшись с ложа. Персей налил в кубок вина и залпом осушил его. Увидев, что он пил из кубка Исиды, всегда стоящего на столике рядом с ложем, Таида содрогнулась.

Неужели теперь ее судьба будет связана с судьбой этого человека? И невольно подумала о Птолемее…

– Как летит время! – впервые с тревогой заметила она.

Едва Персей покинул покои Таиды, гетера приказала Фебе никого к ней не пускать. Мысли ее путались. Она хотела обо всем поразмыслить в тишине и покое.

А что, если Персей рано или поздно прикажет ее убить? Кто тогда о ней вспомнит? Иола? Да!.. Она будет оплакивать ее. Птолемей тоже, а потом быстро найдет себе другую возлюбленную.

Таида заставила себя спокойно обдумать все возможные последствия коварного плана Персея. Почему он так откровенен? Неужели он считает, что все гетеры продажны и легко покупаются? Как же жестоко он ошибся.

Она невольно вспомнила о предании, которым гордились все жители города Абидоса, получившие долгожданное освобождение из-под ярма рабства благодаря героическому поступку гетеры.

Однажды во время праздника, когда захватившие город чужеземные воины перепились во время шумной оргии с местными флейтистками, танцовщицами и гетерами, одна из них, изловчившись, завладела ключами от городских ворот. Проникнув за крепостную стену, она сообщила горожанам о том, что все чужеземцы мертвецки пьяны и храпят на весь город.

Горожане, взяв в руки оружие, разбили наголову и прогнали всех завоевателей. Благодарные жители возвели в городе храм в честь Афродиты-Гетеры.

Несмотря на то, что эта история имела место в стародавние, мифические времена, Таида постоянно вспоминала о ней.

Только через день Таида решила рассказать обо всем жрице Панае и отправилась к ней рано утром.

Паная обрадовалась приходу Таиды. Гетера попросила выслушать ее в их любимом саду.

– Пойдем в сад. Сделай так, чтобы нам никто не помешал. На этот раз речь идет о жизни и смерти.

В саду было спокойно, как на уединенном острове. Гудение насекомых только усиливало это ощущение тишины.

Они расположились в тени густого дуба. Все, что нужно было сказать, Таида продумала заранее, но теперь не знала, как начать. Она только вздыхала и беспомощно озиралась, как приговоренная, ожидающая смертного приговора.

Паная взглянула на нее ободряюще, и в ее серых глазах сверкнули искорки любопытства.

– Мне нравится твое общество, Таида, потому что ты всегда можешь сообщить что-нибудь интересное.

Сначала Таида подробно рассказала о дворце Персея, об уникальной коллекции произведений искусства, заметив:

– Спрашивается, откуда у него такие богатства?

– Думаю, это подарки от персов, а также военные трофеи, – задумчиво ответила Паная.

– Но самое главное, о чем я хочу сообщить тебе, дорогая Паная, из-за чего я срочно пришла к тебе, не особенно занимательно и интересно, поскольку речь идет о предательстве, коварстве и об ужасном заговоре, который делается не без помощи Демосфена.

– Заговоры всегда ужасны. Не волнуйся и рассказывай обо всем подробно.

– Персей приказывает мне убить Александра. Он зашел в своих планах так далеко, что говорил уже о траурной процессии, которая прибудет в Македонию. За это они обещают заплатить мне баснословную сумму.

Жрица Паная способна была выслушать самые чудовищные известия, не изменяя при этом выражения лица. Казалось, что две женщины просто ведут праздный, ничего не значащий разговор в прохладной тени этого маленького, заботливо ухоженного садика.

Затем Паная как бы между прочим спросила:

– И ты ни на минуту не раздумывала, стоит ли тебе принять это предложение?

– Ты не должна была меня об этом спрашивать, – печально сказала Таида и опустила глаза. И тут же почувствовала легкое прикосновение руки на плече.

– Не обижайся, Таида. Это было бы вполне понятно, ты молода, очень молода, и лишняя роскошь тебе только к лицу.

Таида перебила жрицу, чего никогда обычно не делала:

– Я не способна на предательство. Хуже смерти ничего не может быть – так думают многие. Я же думаю, что позор хуже.

– Да, ты права. Мне действительно не следовало спрашивать тебя об этом.

– Слабость души можно преодолеть, подлость же непременно заведет в бездны Тартара. Я не хочу никаких грязных денег. Скажи, Паная, ты можешь исполнить одну мою просьбу, которая тебе не будет ничего стоить.

Жрица кивнула.

Гетера подняла глаза. В них была мольба о помощи.

– Не могла бы ты обещать, что после сожжения Персеполя, мне никогда больше не придется участвовать в военных походах, даже ради священной мести.

– Согласна. Но только с одним условием. Ты доведешь начатое дело до конца, чего бы тебе это ни стоило.