Он еще не знает, что я уже все решила. Что он, отталкивающий меня от себя и угрожающий мне – «беги!» – врезался в мою память. Что я запретила себе вспоминать о той ночи и о том, что мы делали друг с другом. Что я уже две недели встречаюсь с Крейгом. И что на следующей неделе он придет в гости и останется ночевать. И что перед тем как погасить свет, я проверю, льется ли из крана горячая-горячая вода.

Вильям преследовал меня. Он был повсюду. Я то и дело натыкалась на него в университетском кафе, постоянно обнаруживала в зеркале заднего вида его машину, следующую за мной до университета, мы часто уходили с лекций в одно и то же время. Иногда начинало казаться, что на мне датчик слежения, иначе как бы он мог так часто оказываться рядом?

По спине до сих пор бегали мурашки, когда я видела его. Я часто не могла заставить себя отвести от него взгляд. Мне становилось жарко, когда я слышала его голос.

Реакции моего тела на Вильяма были просто феноменальными: все наркотики мира были просто конфетами в сравнении с одним его присутствием… Но тело – это, черт возьми, всего лишь тело. И я не буду падать к его ногам только потому, что я изголодалась до смерти, а он – такое удобное и безопасное блюдо.

Теперь я была честна с собой: Вильям поселился в моей голове сразу же после того, как я узнала, что мы совместимы. Это не была любовь – это была безнадежность. Это был не танец душ, всего лишь диктатура тела, у которого не было иного способа нормально жить и удовлетворять свои потребности. Я полюбила Вильяма, как полюбила бы любого, окажись он совместимым со мной.

Да, это не было любовью.

А мне нужна была любовь. И я собиралась ее найти. А не найти, так вырастить самостоятельно. Из дружбы, говорят, может вырасти прекрасная любовь.

А из хорошей дружбы и вовсе может получиться нечто чудесное.

Крейг как-то пригласил меня на свидание, и мне оно понравилось. Мы болтали без умолку, бродили по улицам, смеялись над всякой ерундой. Например, над тем, как потрясно он изображал моего бойфренда и бросал к моим ногам розы на парковке универа.

Потом было еще одно свидание и еще одно. И уже на втором я бы поцеловала его, если бы могла целовать. На третьем Крейг взял меня за руку и обнял. На моей руке была варежка, шею закрывал шарф, а к лицу он не прикасался. Он был очень осторожен, и это было здорово.

Крейг знал практически все обо мне. Он с удовольствием читал мой Инстаграм уже несколько лет. А там я много откровенничала. Он знал меня дольше, чем Вильям, если уж на то пошло. И с каждым днем мое доверие к нему росло, укреплялось и превращалось в нечто большее.

Так что я даже однажды пригласила его в гости. Мы пили вино, я чувствовала себя очень расслабленно и счастливо. И в какой-то момент подумала, что могу позволить себе чуть-чуть больше, чем обычно. Я подошла и обняла его. Не по-дружески. Уткнулась лицом в его облегающий джемпер, провела ладонями по плечам. А он ответил мне. Ладони, облаченные в перчатки, коснулись моего лица, шеи, прошлись по спине.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– О том, что могла бы сделать прямо сейчас, не будь моя кожа такой эгоистичной сволочью…

Он рассмеялся, а потом добавил:

– Я думаю о том же. Если бы существовал хоть какой-то способ вытащить тебя из темницы, я бы вытащил. Я бы сделал тебя счастливой.

Мое горло свело от невыразимого волнения.

– А что, если есть… один способ?

И я рассказала ему обо всем. О горячей воде. О воске, которым можно покрыть ладони. И об окне в тринадцать минут, когда можно успеть делать все. Почти все. А потом мне просто нужно принять душ. Горячий, на пределе терпимости душ.

И Крейг не испугался. Не испугался, как сложно, странно и стремно все может быть.

Он прижал меня к себе и сказал, что сделает все, о чем я попрошу. Тем более что он тоже этого хочет. Только пусть это случится не сегодня, после того, как мы распили бутылку вина, а когда мысли будут ясными, когда мы купим восковой спрей и сможем точно отсчитать тринадцать минут. Раз уж это вопрос жизни и смерти.

* * *

Всю неделю после этого разговора я очень нервничала. Моя фантазия рисовала не слишком приятные последствия того, что мы с Крейгом запланировали. Я представляла себя с ожогами по всему телу. Представляла как Крейг в ужасе кричит, что это был первый и последний раз, когда он тронул меня. Я думала о том, что будет, если, например, порвется презерватив. Горячая вода не сможет спасти – меня обожжет изнутри так, что о сексе можно будет забыть до конца дней.

В конце концов я так себя запугала, что позвонила брату и попросила быть неподалеку в пятницу вечером.

– А что будет в пятницу вечером?

– Я собираюсь отдаться парню.

– Совместимому с тобой?

– Нет.

– Отличная шутка, – рассмеялся он.

И тогда я сказала, что это не шутка. Сейдж ответил, что не верит. Я заявила, мол, и пусть не верит, но он нужен неподалеку в конце недели.

Тогда Сейдж бросил трубку и примчался ко мне в квартиру через двадцать минут, взведенный, как курок, на грани истерики.

– Скажи, что ты пошутила!

– Сейдж. Я понимаю, что это звучит… пугающе. Но я знаю один способ. Проверенный способ. Вильям когда-то рассказал о нем. Горячая вода разрушает чужеродные молекулы, на которые возникает аллергия. Так что если использовать презерватив, а после прыгнуть под горячую-прегорячую воду, то ничего не случится!

– Вильям, значит, рассказал?! Господи, поверить не могу!

– Пожалуйста, прекрати кричать, – попросила я, забираясь в кресло с ногами и прижимая к щекам ладони. – Давай поговорим спокойно. Я сделаю это в любом случае, и меня ничто не остановит. Но мне очень нужна подстраховка…

Сейдж резко остановился посреди комнаты, возводя к потолку глаза.

– Ты понимаешь, что в пятницу я весь день буду мысленно тебя хоронить? Буду стоять у твоей могилы, бросать розы на твой гроб…

– Да не будете вы меня хоронить. Максимум в реанимации без кожи поваляюсь.

– Это не смешно, Долорес, черт побери! Ни капельки! Кто этот урод?!

– Ну вот, началось…

– Кто он? Имя? Адрес?

– Сейдж, я не могу всю жизнь сидеть в этом долбаном Стигмалионе! Я должна начать копать выход из него. Помоги мне. Я научусь побеждать эту проклятую аллергию, но нужно с чего-то начать.

– С похорон! Как тебе идея начать с похорон?!

– Ох, блин…

– Знаешь, что? Почему бы тебе не проглотить свою дурацкую обиду и не вернуться к Вильяму? Так как вы совместимы, то с этим парнем все будет в сто тысяч раз менее смертельно!

Меня тряхнуло, как будто я гвоздь в розетку сунула.