зажечь в ней ярость публичным флиртом с другими обитательницами Олимпа.

Малика ожидала своего выхода, стоя за кулисами. Стас подкрался сзади и обнял за талию. Секунду она наслаждалась близостью, но уже через мгновенье её накрыло волной злости.

— Руку убери, иначе на завтрашний праздник пойдёшь с фингалом.

Стас почему-то не поверил в серьёзность угрозы, потерял бдительность. Вместо того чтобы отодвинуться, легкомысленно положил вторую ладонь. Малика развернулась и коротко ударила его в скулу, прямо под глаз. Замерла со сжатым кулаком, не веря в то, что сделала. Лицо Стаса мгновенно ожесточилось, в глазах вспыхнул недобрый блеск. Он, не раздумывая, отреагировал так, как подсказывал адреналин и пробудившийся гнев — треснул Малику в ответ, только не кулаком, а тыльной стороной кисти. Голова Малики дёрнулась в сторону, но она устояла, хотя удар получился ощутимым. Намереваясь повторить обидную пощёчину, она качнулась вперёд, но застыла, уловив в глазах Стаса ужас от собственного поступка.

— Извини, я не сдержался.

— Пошёл к чёрту, — толкнув его плечом, Малика прошла прямо к выходу, ни разу не оглянулась — так и не узнала, что их разборка осталась незамеченной.

На следующий день исполнителю главной роли в постановке «Назад в прошлое» потребовался дополнительный грим. Фингал получился знатный: насыщенный, необычной формы. Несмотря на свою необыкновенность, в сценарий не вписывался. Малика от участия тоже не отказалась, молчаливо исполнила роль Афины с красной припухшей щекой.

Узнав о драке, Кирилл только осуждающе покачал головой.

— Вы с ним слишком похожи, одинаково несдержанные, эмоциональные. Стоит вам оказаться в одной комнате, поубиваете друг друга. Если он ещё раз поднимет на тебя руку, я ему её сломаю. Но и ты, Кирюха, не нарывайся.

Через несколько дней Стас как ни в чём не бывало развернулся к парте Малики и умоляюще заглянул в глаза:

— Дай списать домашку?

— Тупой, что ли? Сам не можешь сделать? — грубо отреагировала она в первую очередь потому, что сама не сделала.

— Сама тупая, — не остался он в долгу.

На перемене Малика побежала к месту встречи с Кириллом — под стенд пожарной безопасности.

Он заговорщически подмигнул.

— У меня хорошая новость.

Малика в ожидании придвинулась ближе, но Кирилл не торопился делиться известием, скосил взгляд в сторону проходящих парней. Малика обернулась, разглядев Стаса, скривилась и одновременно улыбнулась, словно не могла выбрать, на какой эмоции лучше остановиться. Подняв с пола около урны скомканную клетчатую страницу, она окликнула одноклассника.

— Эй, тупица, лови домашку!

Едва Стас обернулся, в лоб ему прилетел бумажный снаряд. Не болезненно, но оскорбительно. Ответом послужил неприличный жест, показанный с потрясающей экспрессией.

Кирилл дёрнул Малику за рукав.

— Сколько можно? Тебе не пять лет, чтобы сыпать песок на голову жертве своей симпатии.

Малика виновато потупилась.

— Не могу. Это как-то само происходит. Наверное, я просто гадкая.

Кирилл сложил руки на груди и выждал минуту, по опыту зная, что Малике этого достаточно, чтобы унять буйство.

— Говорить?

— Давай уже.

— Я хочу подарить Наташе кольцо, — видя, что глаза Малики округляются всё больше и больше, поспешил добавить: — Обычное, не обручальное.

Малика отрицательно замотала головой.

— Дурак ты, Эдька. Любое кольцо девушка воспримет как намёк. Брошку лучше подари или серёжки, раз уж решил выбрать украшение. А вообще, дурацкий подарок.

Кирилл криво ухмыльнулся.

— Это для тебя дурацкий, потому что из него нельзя стрелять, оно не жужжит и не колет орехи.

Малика не успела ответить, заметила, что взгляд Кирилла сместился за её спину, и обернулась.

В метре от стенда несмело топталась Лена, спасённая когда-то Кириллом из пучины местной речки. С тех пор девушка превратилась в неотступную тень и источник записок со стихами, которые с завидной регулярностью объявлялись то в рюкзаке, то в кармане куртки, то прямо на парте Кирилла. Теперь же, став одноклассницей Малики, Лена нашла ещё один способ передачи. Совала записки в книги Малики в надежде, что та передаст.

— Привет, Кир. Можно тебя на минутку?

— Это срочно? Сейчас будет звонок.

Малика ткнула Кирилла локтём в бок, намекая на то, что лучше не грубить и выслушать.

— Не мог бы ты просмотреть мои стихотворения, я планирую отправить в местное издательство, но боюсь, что откажут.

— Конечно, — Кирилл нехотя взял протянутую тетрадку. Дождавшись, когда Лена уйдёт, треснул себя по лбу творчеством юной поэтессы. — Ну и что мне теперь делать? Как ей правду сказать и не обидеть: не получается у неё писать, совсем. Тем более там девяносто девять процентов стихов посвящены мне.

Малика на мгновенье задумалась.

— Повезло тебе — смог разбудить в тихоне такую страсть. Ты Наташу любишь?

Кирилл, не колеблясь, ответил:

— Люблю.

— А она тебя?

Тут он замялся, не смог ответить так же быстро и смело.

— Наверное.

— Не нравится мне твой ответ.

Малика не стала говорить, что её в очередной раз накрыло недобрым предчувствием. То, что она привыкла считать тонкой интуицией, Кирилл обзывал излишней мнительностью и не особенно прислушивался к эмоциональным пророчествам. Как оказалось, зря.

Зима в этом году выдалась типичной для юга — бесснежной, но ветреной. Почти весь декабрь школьники щеголяли в лёгких куртках. Синоптики уже трижды обещали снегопад, но пока их слова шли вразрез с сухой и тёплой зимой.

К декабрю Танечка окончательно оправилась от летнего унижения и снова обрела командирские замашки. Собрала вокруг себя преданную свиту уверовавших в её безгрешность и принялась верховодить общественным мнением. Довольно быстро прижилась версия, насаждаемая Кузякиными, о попранном доверии несчастной Танечки, спасшей негодяя от тюрьмы.

Тетрадь Лены больше месяца пролежала у Кирилла в виде неподъёмного для совести груза. Он несколько раз начинал читать, пробовал с конца, открывал наугад, но нигде не попадалось стихотворение, которое можно было бы одобрить. От цветастых дифирамбов его «исключительной персоне и мускулистым предплечьям» он чувствовал себя неловко. Получалось, нужно хвалить за то, что хвалили его.

На одной из перемен Малика заметила у Кирилла потрёпанную тетрадку.

— Ты ещё не озвучил вердикт? — удивилась она. — Лена уже вся извелась, наверное.

Кирилл печально вздохнул:

— У меня конфликт личности: не могу обидеть девушку и не могу солгать.

Малика выхватила тетрадь и быстро перелистала.

— Я могу!

— Кирюха, не надо, — возразил Кирилл, смотря за её спину.

Если бы Малика в этот момент посмотрела на его лицо, то никогда бы не озвучила шуточные эпитеты,