– А мне кажется, что знаешь. Этан Фаулер. Он служил здесь дворецким, он обокрал вас, унес не только деньги, но и ценные вещи. А затем трагически закончил свою жизнь на дне пролива. – Он покачал головой. – Или я неправильно назвал имя?

– Он был вором, – процедила Гонория. – Хотя мы не могли доказать этого. Но зачем ворошить прошлое?

– Куда подевался весь твой пыл, Гонория, – спросил Квентин с усмешкой. – По-моему, одна из украденных вещей представляла очень большую ценность, ведь это была миниатюра первого виконта. Она была похожа на эту.

Гонория подбежала к нему, когда он вынул из кармана миниатюру, на которой был изображен мужчина в королевском мундире, волосы были завиты в локоны. Само изображение не представляло особой ценности, но рамка была из чистого золота, инкрустированная жемчугом и рубинами.

– Где ты ее взял?

– Чудесная вещь, и очень ценная. Я понимаю, почему ты не смогла расстаться с ней, – он улыбнулся. – Я нашел ее в твоей шкатулке с драгоценностями, любовь моя. Разве ты не заметила пропажи? Нет? Очень неосмотрительно с твоей стороны. – Он неодобрительно покачал головой. – Ты должна быть очень осторожна, Гонория. Не надо оставлять подобные вещи там, где их может увидеть кто угодно.

Она стояла в нескольких шагах от него, вытянув руки, как будто собиралась выхватить у него миниатюру.

– Я заперла шкатулку.

– Значит, ты признаешь, что это твоих рук дело. Теперь она у меня, – он подбросил портрет в воздух, поймал его одной рукой и снова спрятал в карман. – Думаю, виконт очень заинтересуется этой вещицей.

– Он не поверит тебе.

– Возможно, – согласился он. – Но ты же не хочешь испытать судьбу? Насколько я помню, он был тогда очень расстроен. А теперь он может еще больше огорчиться. – Квентин выдержал паузу. – Похоже, мы с тобой квиты.

– Почему ты это делаешь? После всего, что между нами было…

– Ты использовала меня. Пока я колесил по Англии, выполняя твое поручение, ты сидела здесь в безопасности. А что я получил взамен? Ни слова благодарности. А если бы что-то пошло не так, ты обвинила бы во всем меня, разве не так? Ах, не отвечай, любовь моя, я все вижу по твоим глазам! – Он поднялся. – Я поступил глупо, когда позволил тебе командовать мной, но этому пришел конец. Я выхожу из игры.

Когда-то он любил ее или думал, что любит. Большая глупость с его стороны.

– Мне все равно, – сказал он, вышел из комнаты и очень тихо затворил за собой дверь.

Стук в дверь повторился. Ян и Саймон ждали, держа оружие наготове.

– Ян! Ты там или нет, парень?

– Жиль, – произнес Ян, одновременно с Саймоном опуская трость, и открыл дверь.

Жиль вошел в комнату.

– Хейвуд здесь, – объяснил ему Саймон Жилю. – Ян разговаривал с ним.

Жиль поморщился.

– Понятно. Но я не имею ни малейшего представления, куда мы можем тебя спрятать. Ты видел Макнелли?

– Сегодня нет.

– Ладно, неважно. Он говорил что-то насчет того, что поедет на побережье. Может быть, договориться о тебе. Но сегодня ты точно никуда не поедешь.

Саймон кивнул. Вдруг в дверь снова постучали. Трое мужчин замерли.

– Это я, – послышался голос Бланш, и все тут же расслабились.

Саймон открыл дверь и впустил ее.

– У меня есть новости.

Она приложила руку к груди, и Саймон заметил, что она запыхалась. Одетая в черное, с прикрытыми чепцом волосами, она выглядела намного старше.

– Я видела Квентина Хейвуда менее часа назад.

– В Молтон-Холле.

– Поместье Стентона? – спросил Жиль. – Что вы там делали?

– Проклятие! – Саймон упер кулаки в бока. – Ты ездила повидать виконтессу?

– Да, но она не захотела принять меня. Саймон, я видела кое-что странное…

– Бланш, это было опасно. О чем ты только думала, так глупо рискуя своей жизнью?

Бланш выпрямилась, сцепила руки перед собой и задрала подбородок. Прямо у него на глазах она стала совсем другим человеком.

– Думаю, – сказал Ян, – мне следует пойти и выпить пива, присоединишься ко мне, Жиль?

Жиль не смотрел на него.

– М-м-м… Что?

– Пиво, Жиль, – повторил Ян, взял его за руку и повел к двери. – Мы обсудим, где можно тебя спрятать, – сказал он Саймону. – Это займет не больше двадцати минут.

Саймон кивнул, дверь закрылась, и он остался с Бланш наедине.

– Ну? Зачем ты поехала в Молтон Холл?

– Не говорите со мной таким тоном, сэр! – Бланш присела на стул, ее спина была абсолютно прямой, складки юбки в строгом порядке, выражение лица непреклонно. – Я этого не потерплю!

Саймон ухмыльнулся:

– Ну и кого ты изображаешь?

– Леонору Хиглзби, – ответила Бланш нормальным тоном и стала развязывать ленты на чепце. – Несносную старую деву. Я думала, если притворюсь, что пришла за пожертвованием для благотворительного общества, виконтесса примет меня.

– И что дальше, Бланш? Ты бы спросила у нее, какое она имеет отношение к убийству Миллера?

– Знаю, это звучит глупо, но ответ там, Саймон. – Ее лицо стало серьезным. – Я видела портрет мужчины, который выглядит как твой брат-близнец.

Саймону понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

– Что ты сказала?

– Сначала я подумала, что это твой портрет, сходство было просто поразительным. На портрете был изображен Джеффри Вернон. Он должен был стать четвертым виконтом.

Саймон сел на кровать.

– Что ты говоришь? Я похож на лорда?

– Саймон, что ты знаешь о своем отце?

– Проклятие! – сказал Саймон и подошел к окну. – Я ничего не понимаю. Я не знаю, кто был мой отец. Я же говорил тебе об этом? От дяди Гарри тоже никакого толку, возможно, и он никогда не знал моего отца.

– Твоя мать ничего ему не рассказывала?

– Нет. Но дядя говорил, что родители встретились здесь, в Дувре.

– Саймон! А ты не думаешь…

– Нет, – хмуро произнес он. – Я не могу быть сыном аристократа, лишенным наследства. Такое случается только на сцене.

– Ты сказал, что все было подстроено. И у кого-то должна была быть причина, чтобы желать твоей смерти. А если во всем замешан виконт…

– Бланш, это уже слишком. Он убивает Миллера, чтобы избавиться от меня?

– Я не знаю. Конечно, звучит смешно, но пока я не нахожу более подходящей версии.

– Тем более не он, а виконтесса имела какие-то дела с Миллером.