– Послушайте меня внимательно, пожалуйста, мне нужна ваша помощь. Позвоните Бауману. Прямо сейчас. Скажите ему, что я собираюсь совершить выход. Выход в открытый космос. В ближайшие полчаса. Необходимо, чтобы в Центре управления в это время была команда.

С Клаудии слетают остатки сна.

– Что? Вы собираетесь выйти в открытый космос сейчас? Но для этого необходима… подготовка…

– Нет времени, – отвечает Томас. – И мне нужно, чтобы вы сделали еще кое-что для меня. Меня должны показать на канале «Би-би-си Ньюс» в одиннадцать часов.

– Завтра? – спрашивает Клаудия. – То есть я имею в виду сегодня? В одиннадцать часов утра? Но зачем?

– Просто сделайте это, пожалуйста, – говорит Томас. – Знаете, я вас уже почти не слышу.

– Но я не могу… это же… «Би-би-си» – произносит Клаудия.

– Вы можете. Я знаю, что вы можете. Я верю в вас. В одиннадцать часов. Ровно в одиннадцать.

Слышится долгое шипение, и кажется, что связи уже нет. Но потом голос Клаудии прорывается еще на несколько секунд.

– Будьте осторожны, – говорит она, и телефон умолкает.

Томас отбрасывает пустую упаковочную фольгу, которая уплывает куда-то в сторону, и достает из пакета новую упаковку. Потом он берет книги в толстых переплетах с полки, где они долгое время удобно стояли, непотревоженные, и принимается листать их в поисках инструкций по выходу в открытый космос. Найдя нужный раздел, Томас садится и принимается читать, одновременно поглощая плавленый сыр. Он останавливается лишь однажды, вспомнив то, что сказал ему Джеймс.

«Вы были бы хорошим отцом, это точно».

За три недели до своей последней поездки в Звездный городок Томас отправляется повидаться с Дженет. Он расторг договор на аренду своей квартиры и попрощался с теми немногими людьми, которые были для него чуть более чем незнакомцами. Ему предстоит провести еще некоторое время в Звездном городке, чтобы пройти последний этап подготовки, а потом его отправят на космодром Байконур в Казахстане, откуда и будет произведен запуск их космического корабля. Это место было выбрано как наиболее подходящее для старта по двум причинам: во‐первых, погодные условия там весьма спокойные и стабильные, что избавляло от риска задержки запуска. А во‐вторых, это место такое отдаленное, что, если советская рухлядь, из которой был состряпан «Арес-1», вздумает взорваться и рухнуть на Землю огненными обломками, то никто из-за этого не погибнет. Кроме, конечно, самого Томаса.

Разумеется, ничего этого он не говорит Дженет. Томас был очень удивлен, когда пару недель назад получил от нее письмо: она писала, что видела его во всех новостях, и приглашала – если у него есть желание – приехать к ней попрощаться и рассказать, как его вообще угораздило попасть в астронавты.

Она по-прежнему живет в Лондоне, в красивом таунхаусе с просторным садом перед домом. Все это во многом напоминает его последнюю встречу с Лорой много лет назад, вплоть до его волнения, когда он идет по садовой дорожке, но, конечно же, ничего этого Томас тоже не говорит Дженет. Он даже не знает, что собирается сказать ей – до тех пор, пока она не открывает ему входную дверь.

– О, – произносит Томас. – Ты беременна.

– Да. – Дженет не слишком изменилась с тех пор, когда он видел ее в последний раз. Она все такая же стройная, бледная и рыжеволосая, и в руках у нее чайное полотенце с надписью «Скарборо». – Ты угадал, но вообще-то женщинам не стоит говорить об этом вот так прямо, Томас, если ты не знаешь этого наверняка. Может быть, я просто набрала вес. Так что могла бы получиться большая неловкость.

Дженет проводит его в прихожую с высокими потолками и деревянной отполированной лестницей, а потом открывает перед ним белую дверь, ведущую в гостиную.

Там Томас видит мужчину.

Тот сидит в кресле, читая «Телеграф». Он высокий и темноволосый. Очень презентабельный, отмечает Томас. На нем джинсы, сидящие так, как никогда не сидели бы на Томасе, а его рубашка поло открывает накачанные руки. Он складывает свою газету и поднимается.

– Здравствуйте. Вы, должно быть, Томас.

Они обмениваются рукопожатиями, и Томас устраивается на краешке дивана.

– Это Нед, – произносит Дженет.

– Отец? – вырывается у Томаса, прежде чем он успевает подумать.

– Я надеюсь, – со смехом говорит тот.

Дженет закатывает глаза и кидает в него кухонное полотенце.

– Иди лучше приготовь чай.

Нед исчезает на кухне. Томас сидит и смотрит на свои руки. Потом наконец произносит:

– Для меня было неожиданностью, что ты мне написала.

– Для меня тоже, – говорит Дженет. – Это была идея Неда. Он сказал, что, может быть, нам есть о чем поговорить, прежде чем ты… прежде чем ты улетишь. – Она качает головой. – Марс. Подумать только! Я не могу поверить, что ты летишь на Марс.

– Ты всегда говорила, что я должен быть более активным, что-то делать, шевелиться, – замечает Томас.

Дженет смеется.

– Я имела в виду, что ты мог бы складывать свои носки в корзину для грязного белья и, может быть, повесить пару полочек. А не лететь на Марс.

Томас указывает на ее живот.

– Ты тоже, я вижу… преуспела.

Дженет кладет руки на свой живот.

– Да. Где-то четыре месяца назад.

– Я… – Томас пытается подыскать правильные слова. – Э-э-э. Поздравляю.

– Спасибо, – говорит она. – Сейчас еще срок не такой большой, а мне уже за сорок, так что пока все очень неясно. Мы понимаем, что есть риски и я могу не… ну, в общем, всякое может случиться. Учитывая мой предыдущий опыт и все такое.

– Прости, мне очень жаль.

– Да уж, конечно.

Томас чувствует, как внутри у него все напрягается.

– Я пришел сюда не для того, чтобы спорить. – Он не уверен, выражает ли она таким образом свою агрессию, но решает не выяснять этого, а лишь говорит: – Я был бы ужасным отцом.

Дженет пожимает плечами.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мой отец был дерьмом, – отвечает Томас. – Потому что я не смог ни о ком позаботиться. Ни о матери, ни о брате. Я никогда ни о ком не думал. Ты сама не раз говорила, что я как большой ребенок. Так что я просто не мог быть нормальным отцом.

Дженет смотрит на него долгим взглядом.

– Мне кажется, ты ошибаешься.

Томас поднимает брови.

– Что?

– Мне кажется, ты ошибаешься, – повторяет она. – Все эти причины, которые ты перечисляешь, скорее говорят в пользу того, что ты стал бы хорошим отцом. Ошибки – наши или других людей – не держат нас в своих сетях вечно, Томас. Мы учимся на этих ошибках. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Как-то так.