— Доброе утро, принцесса! — подошёл ко мне Лам, обхватил за талию и поцеловал в щеку.

— Доброе утро… ― я застыла от удивления в объятиях своего любимого.

— Всё в порядке, Кана? Ты какая-то неживая.

— Я…

— Её взбодрит утренняя разминка! — в палатку заглянул Пэврен. — Голубки, а ну-ка живее выметайтесь из палатки и бегом на тренировочное поле!

— Может, ты не будешь командовать? — Лам сверлил его взглядом, не отпуская меня. Эта картина смущала меня.

— Конечно же, буду! — усмехнулся Пэврен. — Сейчас я тут глава нашей армии.

Я опустилась, чтобы надеть ботфорты. Парни стояли и оба смотрели на меня.

— Вы можете идти. Я сейчас подойду…

Ламиат послушал меня и сразу же вышел из палатки, а Пэврен подошёл ко мне, пока я шнуровала обувь.

— Все ждут тебя, твоих указаний.

— Почему я? — недоумевала я.

— Потому что ты принцесса, Кана. Ты должна повести за собой людей.

— Но ты лучше справляешься с этим… ― засомневалась я в своих силах и возможностях. — Я никогда не была оратором или полководцем…

— Тебе и не надо им быть или казаться… У тебя есть это в крови! Твой отец — замечательный предводитель армии, тактик и мудрый правитель! Твоя мать — разумнейшая женщина и прекрасный оратор.

— Я даже не имею представлений, о чём мне нужно говорить!

— Кана, ты мой маленький герой, — Пэврен вздохнул и подошёл ко мне. Сначала он положил руку мне на голову, а потом пальцем указал на сердце. — Включи свой разум, а говори от самого сердца. Вот она — формула совершенства.

Я не могла вымолвить и слова. Пэврен молча развернулся и вышел из палатки. Я осталась наедине с собой и своими мыслями. Кто же я? Кто все эти люди, которые верят в меня? Глупцы? Заплутавшие души? Великие люди? Сейчас я знала только одно: те люди надеялись на меня, а я надеялась на то, что завтрашний день всё изменит. Утро вечера мудренее? Нет, это всё враньё! Мы все надеемся на «завтра». Надеемся, что утром всё изменит. А оно не наступит никогда! Мы каждое утро просыпаемся, и наступает сегодня. «Завтра» не существует в настоящем. Именно поэтому мало кто меняет свою жизнь. Все надеются на «завтра», а надеяться надо на «сейчас»!

Поэтому я собралась духом, глубоко вздохнула и вышла навстречу утреннему чувству победы, чувству свободы и истинного счастья. Потому что впереди будет светлое будущее.

В лагере было почти безлюдно. У костра одиноко сидела Рэн, закутавшись в пуховый плед и помешивая что-то в большой, глубокой кастрюле. Я тихо прошла мимо неё, чтобы не отвлекать ни её, ни себя от важного дела. Кто-то таскал воду в лагерь из колодца, стоявшего неподалёку, кто-то чистил и затачивал оружие. Но большинство нашего состава ушли на тренировочное поле. У ворот я встретилась с Лотом, который шёл размеренным шагом с важным и довольным видом. Завидев меня, он помедлил и присоединился ко мне.

— Здравствуй, великая освободительница!

— Доброе утро, Лот! Чем ты занимался?

— Я ставил защиту, невидимый барьер от посторонних глаз, в частности, от Дарканы.

— Я как-то и не подумала, что она может нас обнаружить… ― тут я поняла, что в этом немного просчиталась и выглядела сейчас глупо.

— Не волнуйся. Ты не должна обо всём беспокоиться. Перекладывай часть заданий на других. Твоя голова сейчас забита другими, более важными мыслями.

— Я привыкла всё держать под контролем. Мой девиз: хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, ― сделай сам.

Дальше мы шли молча, и почти уже подошли к тренировочному полю. Но я резко остановилась и обратилась к Лоту:

— Скажи, пожалуйста, как ты умер?

— Что? — не совсем понял меня шаман.

— Прости. Опять глупость сказала. Я имела в виду, как так получилось, что все думали, что ты мёртв, а оказалось, что ты живее всех живых?

— А, вот ты о чём! Есть легенда, что первородные люди, или перворождённые, бессмертны. Но это не так! Я нашёл исследования в древних библиотеках, и там говорится, что нас можно убить несколькими способами: серьёзные травмы, при которых невозможно выжить, самопожертвование или искреннее желание прекращения своей бессмертности.

— Но ты же тогда свалился на скалы… ― я стояла неподвижно, с округлившимися глазами и хлопала ресницами.

— Поправочка! На морские скалы. А точнее я угодил прямо в морскую реку, которая и отвела меня от смерти. Шаманы удивительно живучие твари, особенно в воде. Правда, я себе тогда кости отбил… ― он потёр поясницу и неприятно съёжился, вспоминая прошлое.

— Спасибо тебе за откровения… и спасибо за спасение в том лесу.

Лот ничего не сказал, а только сделал глубокий поклон, как воспитанный джентльмен, и стремительно убежал в строй. Несмотря на внешнюю схожесть Лота и Пэврена они были противоположны друг другу. Один — уступчивый и галантный, а другой — бесстыжий и наглый. Казалось бы, что есть схожего в них, что соединило их вместе… Они оба любили жизнь. Я ещё постояла немного, переваривая всю информацию, которую только что получила, и тоже побрела к остальным.

В длинную стройную шеренгу выстроились воины ВЕСОМы, часть армии некоторых королевств, многие из которых были мне ещё не знакомы. От них веяло всей грандиозностью нашего плана по высвобождению Даракара. Рядом расхаживал Пэврен, заложив руки за спину. Чуть поодаль стояли Фирилл и Ламиат, о чём-то серьёзно разговаривая. Я подошла к ним с озадаченным видом, который живописно отразился на моём лице.

— Что происходит?

— Мы все ждём тебя! — обрадовался мне Пэврен.

— Зачем? — не совсем понимала я. — Чего все ждут от меня? Воодушевительной речи?

— Именно её! — щёлкнул он пальцами.

— Я даже не знаю, что говорить! — начала я отпираться.

— Не волнуйся! — он схватил меня за плечо и повёл к строю. — Слова должны исходить из сердца!

Приближаясь к шеренге наших воинов, я заметила одухотворённые лица своих друзей. Аза-лоро готова была подпрыгивать от счастья и хлопать в ладоши, потому что я была жива и для неё тот факт, что скоро мы нападём на Даркану, внушал волнение. Кэнор и Алекса, до этого что-то, как обычно, выяснявши, резко успокоились и с нежностью в глазах стали смотреть на меня. Маги Совета смотрели на меня с почтением, не теряя своей гордости и величия. Возможно, что кто-то из них меня даже презирал. Но я понимала это. Кто я такая? Девочка, взявшаяся из океана, непонимающая, что ей делать, играющая в героя, сейчас будет им приказывать, играть в солдатиков…

Я откашлялась, пошатнулась взад-вперёд на месте, и, наконец, мой мозг решил выдать хоть что-то:

— Через неделю мы выступаем, — совершенно спокойно сказала я. Все стояли и ждали, что я ещё что-то скажу, а в моей голове происходило замешательство: «Что ты ещё должна сказать, Кана!? Думай!». — Мы будем тренироваться, нам нужно восстановить силы, подлечиться. Через неделю мы будем готовы напасть. И эта неделя станет затишьем перед бурей.