Именно – русский…

Вообще, идеи революционной жертвенности идеально соответствуют нашему национальному характеру. Достаточно вспомнить: «…и как один умрем в борьбе за это».

Романтика? Не важно за что! За это.

Какое бы оно ни было.

А тут еще – любовь. Любовь и смерть…

Ни одна нормальная иностранка такого своему жениху не пожелает. Не додумается! А если и пожелает, то не вслух.

– Вы выходите?

– Что? – Виноградов очнулся и некоторое время разглядывал через окно троллейбуса проползающие мимо дома. Стекло запотело, и потребовалось усилие, чтобы сориентироваться.

– На следующей выходите? – повторили за спиной уже с намеком на раздражение.

– Да, выхожу. Простите… – Владимир Александрович запоздало протиснулся к задней двери между носатым студентом и дамой в летах.

Створки со скрежетом разошлись в стороны, и Виноградова выдавило наружу.

– Фу, слава Богу! – Общественный транспорт всегда действовал на него угнетающе.

В прежние времена, когда еще не открыли их ветку метрополитена, до работы приходилось добираться с тремя пересадками. Поэтому в час пик он обычно оказывался у себя за столом куда позже, чем надо, – опустошенный, усталый и с потрепанными до неприличия нервами.

Владимир Александрович родился в неповторимо прекрасной северной столице, любил Петербург и даже не представлял себе жизни без него, но… После поездок в переполненном транспорте он иногда ловил себя на убеждении, что, в конце концов, любой город планеты – всего лишь противоестественная концентрация огромного числа неприспособленных для этого человеческих особей на крохотном кусочке обитаемого пространства.

Идти от метро до Дворца молодежи Виноградову показалось далековато: время дорого, да и погода отнюдь не располагала к пешеходным прогулкам. Народу на остановке поначалу было немного, однако троллейбус заставил себя подождать – и когда он наконец прибыл, Владимир Александрович еле-еле втиснулся внутрь.

Ладно, теперь-то уж чего? Главное – добрался!

Виноградов перепрыгнул огромную грязную лужу напротив семейного общежития и вскоре уже был у цели.

Дворец молодежи на набережной… Он был выбран для предстоящей встречи совсем не случайно – по традиции поздней осенью облицованные мрамором холлы второго этажа на неделю сдавались в аренду участникам «Международной печатной ярмарки».

Сотни человек из России и стран Содружества собирались на свою профессиональную тусовку – здесь они раз в году были не конкурентами, а веселыми и дружелюбными членами гильдии книгоиздателей и книготорговцев.

Банкеты, банкетики, междусобойчики…

Нет, разумеется – на ярмарке нередко заключались и взаимовыгодные коммерческие сделки. Но все же главным для этих людей на неделю оставалась возможность просто-напросто оттянуться в своем, достаточно узком и специфическом кругу.

– Здравствуйте!

На первый этаж Виноградов проник беспрепятственно, но перед лестницей его осадили не очень вежливые ребята спортивного вида:

– Вы куда?

– Наверх. – Владимир Александрович показал пальцем в сторону перегородки, из-за которой отчетливо доносились нетрезвый женский смех и перезвон хрусталя.

– Вы участник ярмарки? Где ваш пропуск?

– Я приглашенный.

– Тогда оформите гостевую карточку.

Людей вокруг почти не было – все, кому положено, уже находились внутри, а случайные посетители мирно ушли восвояси.

– Я не надолго! – По старой милицейской привычке Виноградов терпеть не мог, когда его куда-нибудь не пускают.

– Все равно. Надо оформить карточку.

– Да, так положено, – подтвердил слова напарника «спортсмен» постарше. – Если на вас имеется письменная заявка…

На втором этаже, за могучими спинами охраны, невидимый и недоступный пока для Владимира Александровича оркестр грянул туш.

– Извините! – Запоздалый счастливчик, носитель красивого пропуска с фотографией, выбежал из туалета, проскользнул между замершими на лестнице мужчинами и понесся на медные звуки духовых инструментов.

– Где это выписывают? Ну, гостевые карточки?

– В отделе регистрации. Обратно по коридору – и сразу же налево. Там столики с табличками.

Виноградов сделал вид, что не испытывает в отношении стражей порядка ничего, кроме искреннего уважения, и отправился вниз, к представителям оргкомитета. Там одинокая женщина со следами вчерашнего банкета на красивом, но перенасыщенном косметикой лице без лишних слов заполнила и выдала Владимиру Александровичу пластиковый прямоугольник на прищепке:

– Фамилию сами впишите, ладно? – Она не выспалась и настолько уже обалдела от сутолоки и суеты, что выдала бы пропуск даже Басаеву с пулеметом.

Адвокат поблагодарил несчастную жертву похмельного синдрома и почти на ее глазах вывел черным фломастером в специально отведенной строке:

«ДОСТОЕВСКИЙ Ф. М. Писатель».

– Вот, совсем другое дело! – похвалил его охранник помоложе, увидев прицепленную к лацкану табличку.

– Видите, как просто и быстро, – кивнул другой страж ворот. – А то некоторые скандалят, понимаешь…

– Нет, ну что вы! Порядок обязательно должен быть, – согласился Виноградов, проходя на лестницу. И уже на половине пути обернулся: – В конце концов, вы это делаете для нашего же блага, верно?

…Человека, на встречу с которым опаздывал адвокат, в недалеком прошлом звали просто – Лёня. Имелась у него, разумеется, и фамилия, но фигурировала она только при составлении административных протоколов.

Зато среди спекулянтов-мажоров и мелких валютчиков Лёня был известен как Студент, а вот по специальным учетам милицейской агентуры проходил под соответствующим номером и псевдонимом Мартов.

Происхождение этого псевдонима объяснялось отнюдь не особой симпатией старшего оперуполномоченного БХСС Виноградова к меньшевикам из российской социал-демократии. Просто Владимир Александрович «сделал» его в самом конце квартала, который как раз и приходится на первый весенний месяц.

– Мартов? – переспросил тогда начальник отделения, глянув на свежеисполненную подписку о негласном сотрудничестве.

– А чем плохо?

– Плевать! Хоть бы и Троцкий… – И выдал толстую пачку пронумерованных бланков: – Заполняй!

Так и появился в сети милицейского спецаппарата еще один боец невидимого фронта.

Владимир Александрович и Лёня были тогда молоды, в меру циничны и не глупы. Выгода от их встреч оказалась вполне обоюдной – Студент теперь мог без особой оглядки на органы БХСС делать свой полукриминальный бизнес, а задержанные по его информации конкуренты оборачивались для Виноградова высокими оперативно-розыскными показателями.