Закрывая несколько сотен спроектированных на бумагу квадратных километров земной поверхности, на Виноградова снизу вверх смотрело служебное удостоверение Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и области.

Запаянная в полиэтилен ксива подтверждала, что изображенный на фотографии человек действительно зовется Михаилом Михайловичем Пономаренко. А также имеет определенную должность в контрразведке и офицерское звание.

Нет необходимости добавлять, что снимок полностью соответствовал стоящему сейчас рядом с Владимиром Александровичем оригиналу.

– Ну? – без особого энтузиазма поднял глаза адвокат.

Пономаренко перелистнул пару страниц атласа – так, что удостоверение исчезло из поля зрения и вместо него возник именно тот участок международной автотрассы, на котором они находились.

– Вас уже продали… На них работает один из таможенников, фамилия пока неизвестна.

– О чем это вы?

– За КамАЗом от Таллина шла машина обеспечения – синяя иномарка с тартусскими номерами. Водителю уже успели передать документы.

– Не совсем понимаю, почему…

– Владимир Александрович, – легко назвал Виноградова по имени и отчеству «дальнобойщик» из госбезопасности. – Вы давно Дениса не видели?

– Какого Дениса?

– Нечаева… Мы с ним виделись как-то – приятный парень! Но куда-то пропал в последнее время.

– Послушайте, а вы не…

– Ладно, земляк! Счастливо оставаться, – не дослушав, повысил голос собеседник. Тут же и Виноградов заметил приближающегося Уго Тоома. – До скорой встречи!

«Водитель» направился к машине, посторонившись, чтобы пропустить полицейского…

Рефрижератор тем временем уже пересек символическое пространство между пограничными постами и находился на территории Российской Федерации.

– Внимание!

Место на досмотровой площадке занял очередной грузовик – на этот раз именно тот, которого ждали.

КамАЗы давным-давно уже стали чем-то вроде интернационального символа былого могущества СССР: в одном ряду со «столичной» водкой и автоматом Калашникова. Империя поставляла их друзьям по всему миру – впрочем, и недруги с охотой использовали эти машины без всяких идеологических колебаний. Виноградов встречал характерно обтесанные силуэты камазовских кабин на трассах Северной Европы, в африканских пустынях, на горных дорогах простреленного Закавказья и даже за океаном.

Этот, подошедший со стороны Тарту большегрузный автомобиль был выкрашен хозяевами в цвета государственного флага республики. Сине-бело-черные полосы патриотично следовали одна за другой вдоль тентованного кузова, по крыше и под лобовым стеклом.

Из-за руля прямо в лужу спрыгнул человек с ворохом сопроводительных бумаг. Поздоровался. Огляделся.

Переодетый таможенником господин Тоом ответил что-то, и оба несколько нарочито засмеялись.

Пока полицейский изучал поданные документы, молоденький пограничник в сопровождении второго водителя занялся поверхностным осмотром: пошуровал в кабине, сунул нос под сиденье, заглянул куда-то между колес и несколько раз механически стукнул по грязному железу топливных баков.

Наконец все четверо собрались вместе. Уго не торопясь пролистывал страницу за страницей, что-то спрашивал, выслушивал ответы…

Очень хотелось поприсутствовать, но Владимир Александрович только сунул руки в карманы плаща и не двинулся с места: во-первых, он почти ни слова не понимал по-эстонски, а во-вторых, каждый все-таки должен заниматься своим делом.

Неожиданно для всех полицейский сложил документы вдвое и сунул их себе куда-то за пазуху. Жестом велев остальным участникам разговора идти следом, он направился вдоль прорезиненного тента.

Водитель демонстративно пожал плечами, но подчинился. В сопровождении засуетившегося напарника и солдата пограничной охраны он пошел, куда приказано.

Не обернувшийся ни разу господин Тоом остановился только напротив опломбированных дверей – с расчетом занятая Виноградовым позиция позволяла, не сходя с места, следить за всеми изменениями мизансцены.

И без перевода было понятно, что от водителя требуют открыть кузов.

Подошедший откуда-то сбоку настоящий таможенник из дежурной смены показал на скопившиеся уже перед зоной досмотра грузовики – мол, народ задерживаем. Но Уго так рявкнул на него, что «коллега» обмяк и растворился, а вороны с окрестных берез снялись с места и шумно загомонили над лесом.

Сопровождающему ничего не оставалось, кроме того, что продемонстрировать груз.

– Черт! – После нехитрых манипуляций с клещами и каким-то коловоротом, двери кузова распахнулись и закрыли от глаз Виноградова происходящее: видны были только четыре пары ног, переминавшихся перед разверстым чревом. Ноги всего несколько секунд пребывали в относительной неподвижности – потом, судя по всему, водитель вместе с пограничником залезли внутрь.

Владимир Александрович совсем было решился подойти поближе, но все закончилось, вопреки ожиданиям, довольно быстро. Исчезнувшие из поля зрения две пары ног вернулись обратно, на мокрое покрытие дороги, – дверь закрылась, и Виноградову стали снова видны все без исключения участники процедуры досмотра.

Тоом вместе с человеком, отдавшим ему сопроводительные документы, прошествовал по направлению к таможенному модулю, солдат отправился восвояси, а сменный водитель сел за руль, чтобы освободить досмотровую зону для следующего дальнобоя.

Когда переодетый полицейский поднялся на крыльцо, Владимир Александрович потянулся к нему навстречу:

– Простите, а со мной-то как?

– Придется ждать! – с акцентом, но по-русски отчеканил «таможенник».

– Да сколько же можно?

Не удостоив ответом, господин Тоом пропустил впереди себя спутника и зашел в помещение. Следом потянулся Виноградов:

– Но все-таки нельзя же так…

Голос у него был жалобный и просящий – с некоторым намеком на возмущение.

Уго поморщился:

– Нате! Заполняйте еще раз.

Получив розовато-сиреневый бланк, адвокат уселся в углу, за один из свободных столиков огромного пустого кабинета. Достал паспорт, какие-то справки и страховые квитанции – и сделал вид, что целиком погружен в обязательные формальности.

Впрочем, с таким же успехом Владимир Александрович мог оказаться и снаружи – ни слова не понимая из диалога водителя с Тоомом, он ориентировался только на интонации. «Таможенник» сначала говорил с перевозчиком на грани крика, но потом постепенно сменил гнев на милость – тот же вел себя вполне уверенно, хотя и без наглости.

Наконец Уго поднял телефонную трубку и набрал номер.

Разговор не занял больше трех минут – нажав на рычаг отбоя, эстонец вытащил из ящика стола штампик и несколько раз с силой придавил им грузовые документы. Коротко пояснил – очевидно, речь шла о том, что водителю следует делать дальше. Не прощаясь, повернулся к Виноградову: