Кэт медленно шла назад по коридору. Белинда с чашкой чаю в руках весело болтала с сестрами, собравшимися около комнаты старшей медсестры. Над двойной дверью золотыми буквами было написано: «Палата принцессы Маргарет».

– Ну как, получше? – спросила Белинда.

– Спасибо, – ответила Кэт.

– Я достала газеты. Сейчас помогу вам лечь в постель.

Цветы стояли на прикроватной тумбочке вместе со смятой запиской от Патрика, свернутой вчерашней газетой «Вечерние новости Суссекса» и свежей «толстушкой» «Санди таймс». Над кроватью находились ночник, наушники и кнопка для вызова медперсонала.

– Я еще не показала вам, как пользоваться пультом дистанционного управления, – сказала Белинда, кладя пульт на подставку. – Вот это – радио и свет, а это – срочный вызов.

– Понятно.

– Все ваши ценности мы сложили в конверт, запечатали его и положили в сейф. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

– Непременно.

– Вот тут меню. Отметьте, что бы вы хотели на обед и на ужин.

Сестра положила меню на тумбочку.

Кэт с трудом забралась в кровать, и сиделка натянула на нее простыню и одеяло.

– Может, поднять спинку?

Подавив зевок, Кэт кивнула, услышала скрип рычага и почувствовала, что ее спина приподнимается. Она улыбкой поблагодарила сиделку и закрыла глаза. В голове завертелись мысли.

Треугольник на лампе. Кэт передернуло. Она перечитала записку:

«Звонил Патрик Донахью. Утром позвонит еще раз».

И снова от одного только вида его имени ей стало хорошо. Она взяла «Новости». На первой полосе было сенсационное сообщение о боксерском матче и небольшая заметка о ходе расследования в суде. Интересно, кто дал материал в пятницу вместо нее. Она перелистала страницы в поисках какого-нибудь своего материала и с удивлением увидела статью, которую написала три недели назад. Статья за ее подписью занимала почти всю полосу и называлась «Попрание прав животных».

Она стала читать, изумляясь злобным выпадам, которых в ее тексте не было – помощник редактора позволил себе слишком много вольностей. Статья появилась после того, как группа защиты животных бросила бомбу в местную меховую фабрику; Кэт критиковала их тактику, симпатизируя в то же время борьбе за права животных. Именно это ее и заботило больше всего.

Кипя от гнева, Кэт сложила газету с твердым намерением поговорить начистоту с главным редактором, когда вернется на работу. Потом взяла напечатанное на машинке меню, вынула из прикроватной тумбочки сумочку и стала рыться в поисках ручки. Она выбрала суп из сельдерея, жареную треску и фруктовый салат. Когда она ставила последнюю галочку, в поле ее зрения попал человек, неподвижно стоящий в ногах кровати. Он был ей, безусловно, знаком, вот только где она его видела?

Мужчина около сорока лет, одетый дорого, приземистый, но крепкий, с несколько великоватой для его тела головой. Вялое, но не глупое лицо, кожа такого цвета, какая бывает у людей, редко выходящих на улицу, короткий нос, маленькие розовые губки и крошечные глазки, глубоко посаженные меж пухлых щек. Редеющие светло-каштановые волосы, тщательно уложенные. На мужчине был темно-синий двубортный костюм, блестящие кожаные туфли с золотыми цепочками, наглухо застегнутая рубашка, белая в синюю полоску, и желтый галстук с нарисованными на нем скрипками. На одной руке у него был золотой идентификационный браслет автомобилиста, на второй – золотые часы «Ролекс» и синее с белым кольцо-печатка от Веджвуда.

Кэт поймала его взгляд. Какое-то мгновение он никак на нее не реагировал – просто продолжал рассматривать холодными глазами, точно так же, как мог бы разглядывать какой-нибудь предмет обстановки.

Затем он весь переменился и, к удивлению, мягко улыбнулся.

– Как вы себя чувствуете? – Голос мужчины был тоже мягким, довольно высоким, теплота, прозвучавшая в нем, как показалось Кэт, не была искренней, и в этот момент она поняла, кто это. Она видела его в четверг, он стоял над ней в палате для наркоза, под подбородком у него висела маска. А потом – в операционной. И где-то еще.

– Как будто меня сбросила лошадь, – ответила она.

– Большая железная лошадь с шестнадцатью колесами, не так ли? – Мужчина продолжал улыбаться, словно у них был какой-то общий секрет, хотя в глазах его все еще оставался холодный блеск. – Не знаю, помните ли вы меня. Я – доктор Суайр. Я давал вам наркоз.

– Догадываюсь, что должна благодарить вас за спасение своей жизни.

– Я делал только то, что в подобных обстоятельствах сделал бы любой другой анестезиолог. Хотя, судя по словам мистера Амритсана, я недостаточно погрузил вас в сон? – Лицо его приобрело болезненное выражение. – Мне очень, очень жаль, просто ужасно. Кэт, не так ли?

Она кивнула.

Доктор Суайр присел рядом с ней, разгладив на коленях тщательно отутюженные стрелки брюк. Руки у него были мясистые и бесформенные, ногти безупречно чистые и наманикюренные.

– Я думала, что умру от боли, – продолжала Кэт. – Я чувствовала скальпель, который меня разрезал, и пальцы хирурга, когда он копался у меня внутри.

– Ужасно. Бедняжка. Такое иногда случается. Меня это удивляет. Я заметил, что, когда мистер Амритсан делал надрез, ваш пульс участился, поэтому я увеличил анестезию. Потом я испугался, решил, что у вас возникла сильная аллергическая реакция на один из компонентов наркоза или антибиотик.

Суайр встал и подвинул стул поближе к Кэт.

– Я вам дам кое-что на ночь, чтобы помочь заснуть. Мистер Амритсан упомянул, что у вас довольно неприятные галлюцинации.

– Я не уверена, что это галлюцинации. Я… я считаю это одним из тех явлений, о которых я читала… такое ощущение, словно покидаешь свое тело… или вот-вот умрешь. – Кэт бросила на анестезиолога настороженный взгляд. – Вы никогда о таком не слышали? Когда люди покидают собственное тело? Они видят себя на операционном столе или в обломках автомобиля, перемещаются по темному туннелю к ослепительному свету, потом встречают кого-то из умерших родственников, которые говорят, что им нужно вернуться обратно?

В глазах Суайра промелькнул странный блеск – будто тень птицы, пролетевшей за окном.

– Слышал. – Он принялся потирать руки, будто намыливал их мылом.

– Вот это все и было со мной.

– Расскажите поподробнее. – Суайр продолжал «намыливать» руки.

Кэт колебалась. С необычайной ясностью к ней вернулось воспоминание о том, как он убрал один из пузырьков. Как медсестра дала ему пузырек с лигнокаином, а он заменил его тем, что был у него в кармане. Возможно, это была всего лишь галлюцинация. Как и все остальное, что произошло с ней, и она поставит себя в глупое положение. Послышался резкий звук отдираемой липучки – сестра сняла манжету для измерения кровяного давления с руки женщины, лежащей справа. Кэт понизила голос: