Деньги светили немалые. Толстошеев таких не получал еще ни разу.

Когда Толстошеев вернулся в офис, возле крыльца он увидел Виталика Коротаева. Не виделись они месяца три. Виталик исчез из города, не появлялся ни в ресторане, ни в автосервисе, ни в других местах, где обычно бывал сам Толстошеев. Коротаев работал на Сундукова. Иногда, как курьер, передавал просьбы, привозил деньги.

– Ба, кого мы видим! – воскликнул Толстошеев. – Сам Коротаев прибыл!

Где пропадал? Что-то ты не загорелый. А я думал, ты в Греции отдыхаешь?

– Куда мне из Москвы? – улыбнулся Виталик, увлекая Матвея в вагончик.

Посмотрел на поломанную дверь туалета, которую еще не заменили.

– Драка у тебя, что ли, была или пьяный лбом врезался?

Синяк на лице Толстошеева еще не успел сойти и красноречиво говорил о том, что догадка Коротаева верна.

– Было дело, – махнул рукой Толстошеев. – Тебя никак Антон Михайлович прислал?

– Верно, я сам сюда не езжу. Он тебе что-то обещал передать? – хитро прищурившись, поинтересовался Виталий. Толстошеев пожал плечами:

– Раз тебе сказал, значит, обещал.

Коротаев сделал загадочное лицо:

– Наверное, бабки?

– Черт его знает! Ты зачем приехал?

– Предупредить, что сегодня в половине седьмого от Сундукова прибудет машина с курьером. Посмотри, чтобы проезд ей не загораживали. Подъедет он прямо к крыльцу, сядешь в машину, там и получишь деньги.

– Понял, – коротко ответил Толстошеев. – Выпить хочешь?

– Я за рулем, дел много.

Толстошеев засмеялся:

– С твоим удостоверением можно и пьяному за руль садиться и по городу колесить.

– Разве что сто граммов.

Матвей лил в стакан до тех пор, пока Виталик не сказал «стоп».

Получилось ровно сто граммов «Абсолюта». Коротаев выпил их одним глотком, бросил в рот жвачку.

Посмотрел на часы:

– Я в Москве ненадолго, мне пора. Счастливо, Матвей, – и зашагал к выходу.

Матвея не насторожило то, что Виталий не стал заезжать на территорию автосервиса.

"Мало ли чего? Разговоры секретные, дела деликатные, зачем лишний раз показываться на людях на машине с мигалкой?

Толстошеев назначил встречу Рублеву на семь, думал, за полчаса управится. Обычно курьеры от Сундукова подолгу не задерживались, если, конечно, не были хорошо ему знакомы. А раз Виталик сказал, что приедет человек, значит, он может его и не знать.

«Хорошо, что я договорился с Рублевым, – подумал Матвей. – Все пока неплохо складывается. Рублев продаст „Иглы“, никуда не денется. Ему их загнать больше некому. Где сейчас наличкой такие деньги возьмешь? Только у Сундукова или у кого-нибудь из крупных бандитов. Но те по самолетам не стреляют, им такое оружие не нужно. Радиоуправляемые мины, пластит, тротил, винтовки, пистолеты – вот что им подавай».

Толстошееву оставалось только сидеть и ждать, попивая чай.

Комбат с Порубовым стояли во дворе возле джипа. На лице Порубова читалась гордость за собственную машину. Он любовался отражением в тонированном стекле дверцы.

Рублев решил немного осадить друга:

– Хорошая машина, – сказал Борис Иванович.

– Отличная.

– Только бензина до хрена жрет, как УРАЛ. У меня лучше.

Порубов даже не знал, какая машина у Комбата, и есть ли она вообще.

– Где она? – поинтересовался Мишаня.

– Угадай с трех раз. Во дворе стоит, – и Рублев неопределенно повел рукой.

У бордюра стояло несколько десятков машин разных мастей – от ушастого «запора» до представительской «Ауди». Порубов боялся ошибиться, но в то же время не хотел обидеть Комбата. Покажешь на какую-нибудь дешевку, а у него, возможно, машина приличная.

– На сто процентов могу сказать, что «Скорая помощь» – не твоя машина.

– Верно подметил, мне «Скорая помощь» еще не скоро понадобится!

– Не будем зарекаться, – вспомнив о Подберезском, серьезно сказал Порубов и решил остановить свой выбор на средней машине, среди стоящих, – «фольксваген пассат» белый.

– Мимо. У тебя еще одна попытка, Мишаня.

– Как же, две!

– «Скорая помощь» – раз, – Рублев загнул – палец, «пассат» – два.

Теперь Порубов решил угадывать по другой методике. Комбат – мужик грузный, не в каждую ма-щину влезет. Поэтому пяток «фольксваген гольф» и «жигулей» отпали сами собой. Остались «мазда», «вольво», представительская «ауди» и потертый «форд», на кузове которого местами виднелась грунтовка.

"Наверное, одна из «мазд», – подумал Мишаня.

– Можно я подойду, посмотрю?

– Что ж, подойди.

Мишаня обходил машины, заглядывая в салоны. Увидев на заднем сиденье одной из «мазд» женский зонт, сделал вывод: машина Рублеву принадлежать не может. Подошел к другой «мазде». Автомобили, возле которых прошел Мишаня Порубов, мигали лампочками сигнализации, только руль «форда» был заблокирован ярко-красным замком. Мишаня подошел ближе и ударил кулаком по багажнику «форда».

– Наверное, этот, Борис Иванович, твой.

– Точно, Мишаня! С меня пачка сигарет.

Порубов был доволен.

– Ее мне Андрюха удружил – подарок. Я бы себе такую никогда не купил бы, я бы лучше на «уазике» ездил. Но дареному коню в зубы не смотрят.

* * *

Комбат открыл машину.

– Ты не смотри, Мишаня, что она с виду немного подержанная, внутри она у меня, как автомат. Все смазано, все подогнано. А то, что сверху запылилась, так это ничего, машина ездить должна, а не сверкать, как кошачьи яйца.

– Котиные, – поправил Порубов. – Яйца, Комбат, у кота, а не у кошки.

– Что ж ты меня в армии не поправлял, а, сержант Порубов?

– Так то ж в армии, Борис Иванович, а сейчас мы на гражданке.

– Садись. Только пристегнись.

Мишаня уселся, пристегнулся. В машине было чисто, ничего лишнего, как и в квартире у Комбата. Машина завелась с полуоборота.

– Э, Комбат, мы же с тобой солидные бизнесмены! Мы оружием торгуем на миллионы, а едем на машине, которая две штуки баксов стоит!

– Мне она вообще ничего не стоила. Ты думал, что все богатые ездят на крутых тачках? После того, что произошло, Толстошеев нас зауважал больше, чем остальных клиентов. Мы к нему и на телеге приехать можем, а он будет трястись от уважения.