Когда приехала Пола, двое пьяных с окровавленными рожами как раз скандалили с охранниками. Она направилась прямо к дебоширам, встала лицом к лицу с тем, что был пошумнее.

— Убирайтесь оба, а то будете ночевать за решеткой, — прорычала она. — Не знаете, что сегодня случилось? Двигайте со своими царапинами в другой лазарет.

Пьяный подумал над этим какую-то долю секунды и, увидев у нее в лице что-то неумолимое, отступил.

— Сучья свинячья стервячья лесби! — прокричал он, уже удалившись на безопасное расстояние.

Казалось, она произвела немалое впечатление на охранников.

— Если б мы умели так с ними говорить, по ночам бы нам дежурилось спокойнее, — заметил один, придерживая ей дверь.

— Видимо, вам нужно поучиться у сучьих свинячьих стервячьих лесби, — пробормотала она, двигаясь к регистрационной стойке сквозь море жалких человеческих тел.

Она подняла взгляд на стенные часы. Двадцать два десять. Казалось, она беседовала с Яной Янкович полжизни назад. Дежурная сестра с тугими косичками и с такими длинными ногтями, что их можно было использовать в качестве полозьев для детских санок, смерила ее осторожным, но любезным взглядом.

— Я ищу доктора Блессинг, — сообщила Пола, предъявляя удостоверение.

Дежурная на секунду задумалась:

— Посмотрим, что я смогу сделать. Присядьте, — добавила она автоматически.

Поле захотелось одновременно и расплакаться, и рассмеяться.

— Если не возражаете, я подожду здесь.

Она прислонилась к стойке и закрыла глаза, пытаясь отключиться от внешних звуков.

Прикосновение к локтю заставило ее вздрогнуть и очнуться. Чуть улыбаясь, на нее смотрела Элинор Блессинг.

— Извините, не хотела вас пугать. Я думала, только младшие доктора умеют спать стоя.

Пола выдавила ответную улыбку:

— Спасибо, что согласились встретиться. Я знаю, вы сегодня сбились с ног.

— Теперь полегче, — призналась Элинор, ведя Полу в главный корпус больницы. — Почти все, что мы могли сделать, сделали. Да, у нас еще остались пациенты, которыми надо заняться, но для них здесь уже не хватает коек. Вы избавили меня от необходимости обзванивать все отделения и узнавать, кто может их приютить.

Они прошли в комнату отдыха для врачей, расположенную на четвертом этаже. Пола уже бывала в таких раньше. Те же обшарпанные кресла, знававшие лучшие времена, те же шаткие столики с кругами от чашек и сами разнокалиберные чашки; угрожающие объявления о мытье рук и о необходимости выбрасывать мусор исключительно в корзины. С помощью кофейной машины Элинор сделала две чашки кофе и поставила одну перед Полой:

— Продержит вас в бодрствующем состоянии до будущей недели. Крепость — как для младших докторов.

— Спасибо. — Пола отпила маленький глоточек кофе и решила, что Элинор права. — Итак, поговорим о Томе Кроссе. Вы думаете, его отравили? — Пола достала записную книжку.

Элинор покачала головой:

— Когда я говорила перед этим с кем-то из ваших коллег, я так думала. Но теперь пришли результаты некоторых анализов, и я уже не просто думаю — я знаю точно.

— Вот как. И что же показали анализы?

Элинор повертела в руках чашку.

— Большинство врачей наблюдают отравления, лишь когда люди сознательно или случайно принимают слишком большую дозу лекарства. Нас толком не учат проверять, имеем ли мы дело с ядами. Так что мне очень странно видеть два случая намеренного отравления на одной неделе. Сначала я думала, что у меня разыгралось воображение. Но нет, Тома Кросса и в самом деле умышленно отравили каким-то кардиогликозидом.

— Можно по буквам? — Пола как можно беспомощнее пожала плечами. — И потом скажете мне, что это такое?

Элинор взяла у нее книжку и записала термин сама.

— Кардиогликозиды — природные соединения, в основном они входят в состав растений. Главным образом воздействуют на сердце, положительно либо отрицательно, зависит от конкретного гликозида и от того, какое его количество абсорбировал организм. Пример — наперстянка, источник дигоксина. Ее применяют при лечении сердечно-сосудистых заболеваний, но неправильная доза вас убьет.

Она с улыбкой отдала Поле записную книжку.

— Значит, это и погубило Тома Кросса? Наперстянка?

— Нет. Его погубил олеандр.

— Олеандр?

— Если вы бывали в отпуске за границей, то наверняка его встречали. Такой кустарник с узкими листьями и с розовыми или белыми цветами. Он довольно широко распространен и очень ядовит. Я о нем уже справлялась. Существует легенда, что однажды несколько наполеоновских солдат жарили шашлык на олеандровых веточках, а утром их нашли мертвыми. Противоядие есть, но часто пациенты умирают еще до того, как его успеют ввести. И, откровенно говоря, если учесть возраст и вес Тома Кросса, его сердце уже, скорее всего, пребывало не в самой хорошей форме. У него не было почти никаких шансов. Мне очень жаль. Я знаю, что когда-то он служил в полиции.

— Я с ним не встречалась, когда он работал, — заметила Пола. — Но мой шеф его знает. А скажите, доктор Блессинг…

— Элинор. Пожалуйста, зовите меня Элинор.

Она что, заигрывает с ней? Пола слишком устала, чтобы в этом разбираться. Да и, честно говоря, ей было все равно. Сегодня вечером ей хотелось лишь получить факты, отправиться домой и поспать. Видимо, кофе не действует. Она подавила зевок.

— Скажите, Элинор, есть у вас какие-то мысли по поводу того, когда ему могли дать яд? И как?

— Это вещество начинает влиять на организм довольно быстро. Он сказал, что во время футбольного матча почувствовал желудочные колики и что раза два у него случился понос. Пока он еще находился в сознании, он сообщил, что ему стало нехорошо после ланча. Он говорил, что ел шашлык из баранины и рис с каким-то соусом из трав. Вот вам два возможных источника олеандрина. Шашлык могли мариновать с олеандровыми листьями или соком. И готовить его могли на олеандровых веточках. Как при Наполеоне. — Она покачала головой. — Чудовищно.

— Он не говорил, где ел ланч?

— Сказал, что ему кто-то его приготовил. Видимо, он ел у кого-то дома. — Элинор потерла переносицу, словно пытаясь припомнить слова Тома Кросса. — Кажется, Джек… Нет, не Джек. Джейк? Именно так. Джейк.

Пола резко пробудилась от полусна, в ее голове начали стремительно выстраиваться возможные связи.

— Точно Джейк, а не Джек?

Элинор с неуверенным видом прикусила уголок нижней губы:

— Скорее всего, да. Джейк. Но я могу ошибаться.

Харристаунская школа, думала Пола. Джек Андерсон. Робби Бишоп, Дэнни Вейд, а теперь, возможно, еще и Том Кросс. Связь? Это их и соединяет? У всех разный возраст, по школе они друг друга знать не могли. Но не исключено, что все они принадлежали к какой-нибудь организации выпускников. Их могло свести какое-нибудь мероприятие, которое проходило в школе. Возможно, все они случайно стали свидетелями какого-то события, а не должны были?