— Этого еще не хватало… — устало прокомментировал Харган.

— Новость действительно неприятная, — согласился глава департамента. — Но вместе с тем наша находка чрезвычайно полезна, ибо дает возможность рассмотреть некоторые события в ином свете. Если отказаться от версии соучастия покойного адъютанта, как правильно заметил брат Шеллар, мы приходим к заключению, что во дворце работает тщательно законспирированный вражеский агент. Это позволяет найти адекватные объяснения многим неприятным событиям последних дней, как, например, уничтожение излучателя в Галланте и провал операции и в Поморье.

— Вам поднять этого придурка? — обреченно уточнил Харган, которому отчаянно не хотелось работать и вообще о чем-либо думать.

— Вы оказали бы неоценимую помощь следствию. И чем быстрее это произойдет, тем меньше успеет нам навредить вражеский шпион при дворе. Желательно сразу после заседания.

Харган, которому было наплевать на всех шпионов вместе взятых и больше всего хотелось отложить любую работу на неопределенное «потом», не решился в присутствии подданных признаваться в собственной слабости и безразличии ко всему их копошению.

— Хорошо. Приносите в лабораторию. У вас все, брат Чань? Следующий.

Брат Гельби бодро затараторил о поступлениях в бюджет и сокращении расходной части, с множеством цифр, которые он наконец научился произносить не запинаясь и не обмирая от ужаса перед «такими грандиозными кучами денег» (по его собственному выражению). При этом он то и дело поглядывал на советника трепетным взором ученика, ожидающего оценки от наставника. На невозмутимой физиономии Шеллара угадывалось легкое одобрение.

Харган без труда отвлекся от доклада, в который все равно был не в состоянии вникнуть, и принялся повторять про себя все, что могло пригодиться для предстоящего поднятия духа: список ингредиентов и инвентаря, порядок действий, необходимое заклинание, даже на всякий случай примерный список вопросов. До сих пор он знал это все назубок и применял легко и привычно, но сейчас совершенно искренне боялся не справиться, что-то забыть, да просто не достичь нужной степени концентрации. Что-то разладилось в безупречном исполнителе воли Повелителя. Память ускользала, каждая мысль давалась с трудом, сосредоточиться на чем-либо становилось непосильной задачей.

Такое состояние Харган испытал всего раз в жизни — когда еще во времена ученичества отрабатывал «змеиный ветер» и случайно сам себя задел собственным заклинанием. Только тогда было еще и страшно. А сейчас только тошно, тяжко и безысходно.

И еще хочется умереть.

Вот этого Харган никогда прежде не испытывал.

Утверждение главы департамента, что на брата Аркадиуса можно положиться, ничуть не было пустым комплиментом. Во время доклада и короткого диалога с Шелларом первосвященник ни словом, ни взглядом не показал своей осведомленности и предвкушения грядущего триумфа. Впрочем, по мнению брата Чаня, предвкушать там было нечего, и бессовестная наглость советника его ничуть не удивила. Как он и предполагал, от предстоящего сеанса некромантии многого ожидать не приходилось, и Шеллар это прекрасно понимал, потому и не обеспокоился ни капельки. Скорее всего, покойный действительно не видел убийцу, и сенсационного разоблачения не произойдет. Но пока остается хотя бы мизерный шанс, что советник блефует, или ошибается, или, к примеру, жертва продолжила свое существование в виде призрака, как это часто бывает с невинно убиенными, — даже самую ничтожную вероятность надлежит проверить и лично убедиться.

Сейчас перед главой департамента стоял вопрос: следует ли подозреваемому присутствовать при допросе покойника, или отослать его прочь, пусть помучается неизвестностью? Ведь наверняка и он допускает ту самую ничтожную вероятность, обязательно должен, он всегда рассматривает все варианты, даже совершенно абсурдные на первый взгляд. Наверняка сейчас сидит и высчитывает, что предпринять на тот самый невозможный случай. Хотелось бы знать, что для него важнее: иметь возможность проверить или иметь возможность удрать вовремя?

Брат Чань был уверен, что к вопросу собственного присутствия советник отнесется с блестяще сыгранным равнодушием и предоставит выбор противоположной стороне. Не станет ни напрашиваться, ни уклоняться, терпеливо подождет, пока сами не пригласят, и если пригласят, не откажется, а если нет — уточнит и согласится. Но что будет скрываться под этой маской вежливого и ненавязчивого интереса?

Или лучше рассмотреть с другой стороны? Что будет выгоднее ему самому? Разоблачить злодея в хорошо охраняемой комнате, из которой у него не будет возможности сбежать? Или оставить в неведении, предоставив в то же время свободу передвижения (под негласным наблюдением, разумеется)? Какова вероятность, что брат Шеллар попытается сбежать, не дожидаясь результатов? Решится ли он рискнуть, или проявит свою знаменитую осторожность? И что для него будет рискованнее, вот вопрос…

Брат Чань украдкой взглянул на советника, делая вид, будто внимательно слушает казначея. Нет, безнадежно. Сидит, не шелохнется и на вид полностью поглощен докладом. Даже комментирует что-то и вопросы задает. Пожалуй, от этого дождешься, чтобы он как-либо себя выдал…

Но все же, оставшись один, попытается он скрыться, или у него хватит наглости остаться и даже активно участвовать в поиске таинственного шпиона? Пожалуй, это зависит от единственного обстоятельства: от возможности вывезти нимфу. Если он допрессовал наместника до надлежащей степени, то вариант с телепортом для него удобнее, выгоднее и безопаснее. Если же нет, ему так или иначе придется хватать девушку в охапку и бежать на чем придется. Ну, «на чем придется» — это, пожалуй, сильно сказано, наверняка такой предусмотрительный господин уже давно подготовил и транспорт, и повод для поездки, но если он вообще намерен это провернуть, то именно сегодня. Завтра останется слишком мало времени, да и вокруг нимфы будет толпиться куча народу. Ночью там будет наместник. Поэтому он должен успеть до вечера.

Брат Чань еще раз украдкой взглянул на Шеллара. Поскольку брата Гельби только что сменил брат Вольдемар, советник больше не прислушивался к докладчику, а размышлял о чем-то своем, недовольно морщась время от времени. Трудно было сказать, вызвано его недовольство неприятными мыслями или же стихотворными цитатами, коими господин министр щедро пересыпал каждый свой доклад. Больше всего брат Вольдемар любил цитировать себя, чуть меньше — своих сподвижников и единомышленников. Лично брату Чаню тонкости ортанского стихосложения были сложны для понимания, но он знал, что брат Шеллар находит творчество министра изящных искусств бездарной пачкотней, а вкус его — отвратительным и низкопробным.

Глава департамента перевел взгляд на наместника. Божий посланник сидел, тоскливо подперев кулаком гребень, и, судя по его отрешенному взору, пребывал где-то не здесь. Как жаль, что нет возможности заглянуть в его разум и прочесть те мрачные мысли, что одолевают сейчас бедного влюбленного демона. Видно, что он за последние дни весь извелся, измучился и довел себя до последней черты, за которой может оказаться что угодно — никому не дано знать, в чем выразится безумие этого странного существа. Как, интересно, советник может что-то рассчитать и предвидеть, когда речь идет о Харгане? Настолько ли сильно его влияние, что он способен всего лишь парой вовремя сказанных правильных слов регулировать поведение непредсказуемого демона, раздираемого страстями? Тогда он действительно гений и знает что делает. И запросто может оказаться, что до завтра он дожмет наместника и вся троица благополучно испарится в неизвестном направлении. Единственное, что можно сделать для предотвращения столь нежелательного оборота дел, — не допустить финальной задушевной беседы. Всячески препятствовать контакту двух фигурантов. Чем-то занять наместника, установить наблюдение за советником, при попытке уединиться — немедленно вломиться и отвлечь каким-либо срочным делом. В конце концов, в крайнем случае можно пригласить брата Шеллара в департамент для всестороннего обсуждения новых фактов и продержать его там до момента, когда наместник уединится с нимфой и станет недоступен для общения. А наутро окружить всех троих пристальным вниманием. Как вариант — усыпить наместника. Словом, как-то продержаться до момента отправки. Оказавшись в безвыходном положении, Шеллар рискнет бежать без телепорта, и его возьмут тепленьким на воротах. Если только он действительно собирается ими воспользоваться. Есть еще один довольно скользкий вариант, способный поставить под удар всю операцию.